|
Хороший я профессионал, нечего сказать. Впрочем, за высоким водительским сиденьем спрятаться немудрено. Да, но как он в машину залез?!
— Поезжайте за угол, — сказал информатор, — а дальше я скажу… Денис повернул зеркальце заднего обзора и увидел, что Чаплин уже не в красном халате. На нем футболка и джинсовая куртка. Ну и ну… Через пару минут они остановились перед «Макдональдсом». На летней площадке сидело много народу. Они вышли из машины и сели за столик. — Принесите мне… — сказал Чаплин и принялся перечислять, что именно. Список был длинный. Денис совершенно обалдел. — Мы же были в хорошем ресторане… — сказал он. — Ненавижу азиатов и то дерьмо, которым они кормят. Ну поторопитесь! Вот, значит, где придется его ужином кормить. Весьма неглупо, подумал Денис, стоя в очереди к кассе и заставляя себя не оглядываться (а вдруг этот странный тип уже слинял?). Во-первых, тут было многолюдно в любое время, во-вторых, дешево. Наконец Денис вернулся с подносом, полным еды. Чаплин, к счастью, по-прежнему сидел за столиком. Он неспешно принялся поглощать американскую пищу. — Знаю, что вредно, — объяснил он, — но ничего не могу поделать. Привык на работе. — А что у вас за работа? — А то вы не знаете. Денис прикусил язык и подумал, что вести себя надо так, как будто ему известно о Чаплине гораздо больше, чем есть на самом деле. Это было несложно, учитывая, что ему неизвестно практически ничего. Впрочем, Голованов сказал, что Чаплин — каскадер. Что ж, очень может быть. Сухопарая, жилистая фигура, кошачьи движения. Если он работает в кино, то немудрено, что привык к фаст-фуду. Денис, опустив ресницы, тем не менее внимательно разглядывал Чаплина. Ему можно было дать от сорока до пятидесяти — в зависимости от освещения. Наверное, когда он улыбался или хмурился, четче выступали морщины, но так их видно не было вовсе. Темноватая, продубленная, как у моряков, кожа. Неопределенного цвета глаза. Ничего запоминающегося. Словом, идеальная внешность для информатора. Вот только руки были немного странными. С одной стороны, длин<sub>т</sub> ные, чувствительные, как у музыканта, пальцы, с другой — мозоли даже на подушечках, свидетельствовавшие о том, что их обладатель знаком с физическим трудом не понаслышке. — Итак, — сказал Денис, когда Чаплин съел первые два биг-мака, — меня интересует, когда вы последний раз видели Беднякова. — Сто пятьдесят баксов, — снова безо всякого выражения сказал информатор и взялся за картошку по-деревенски. — За что это такие деньги?! — обомлел Денис, еще не забывший, как из него недавно Филя кое-что вытряс. На самом-то деле финансовые успехи «Глории» были далеко не так хороши, как он рассказывал об этом дяде. — Вообще-то моя такса была — сто, — охотно объяснил Чаплин. — Ну а полтинник сверху, сами понимаете, святое дело положить, раз уж я к новым хозяевам перехожу. За вредность, так сказать. Денис вздохнул и полез за бумажником, а Чаплин сказал: — Вот мне интересно, почему у нас судьи сплошь крупногабаритные тетки бальзаковского возраста? — Что? — удивился Денис. — При чем тут судьи? — У меня приятеля недавно судили, — охотно объяснил Чаплин, — так что я имел удовольствие на лица нашего правосудия полюбоваться. Такие, скажу я вам, коровы там сидели. Совсем никто за своей спортивной формой не следит… Вообще надо судьям хотя бы велотренажеры, что ли, ставить. Прямо на их судейское место. Сидит себе судья, приговор зачитывает и педали накручивает. |
