Некроскоп видел все глазами Карен, когда их последнему летуну, на котором он сидел, отрезал путь гнусно мяукающий, пускающий слюни боец врага.

Когда Карен направила своего летуна к югу, в широкий проход между гор, тот уже задыхался, ему явно не хватало высоты, чтобы пролететь над вершинами гор. Но ее нагонял монстр Шайтиса... А прямо внизу, почти там, где, словно разрез, зиял широкий проход между горами... блеснул ослепительный свет! Конечно же, это были Врата Темной стороны; Гарри сразу же узнал их. В следующее мгновение все окрасилось красным; это поверженное тело бойца Карен рухнуло наземь.

А тот, кто поверг его, падал прямо на Карен еще быстрее.

Гарри нырнул со спины своего обреченного бойца в дверь Мёбиуса и вышел из нее в предгорьях, возвышающихся у входа на Темную сторону. Близость Врат искажала материю и пространство, она также вызывала сильные искажения пространства‑времени Мёбиуса, но некроскоп был не настолько близко к сфере, чтобы это сказалось на нем. Он увидел широкое устье прохода, где вражеский боец играл как кошка с мышью с изнуренным летуном Карен, вынуждая его опуститься ниже. Второй летун, без седока, хлопал крыльями рядом; это был летун Гарри, которому он приказал оставаться со своей хозяйкой.

С помощью двери Мёбиуса он прыгнул в его седло и сказал Карен:

– Еще не все кончено.

Она услышала его, но и Шайтис тоже услышал. В самом конце планирующего полета к Вратам он приземлился рядом с ними и снова принял человеческий облик. И, увидев в небе своего бойца, который угрожал летунам и их всадникам, он приказал ему:

– Доставь мне женщину – хоть частями, если это единственный способ.

Ответ бойца последовал немедленно: он обрушил огромное тело прямо на летуна Карен и наполовину вышиб ее из седла. И пока она раскачивалась в воздухе, пытаясь прийти в чувство и обрести равновесие, он вытянул придатки с крючковатыми клешнями и схватил ее. С грохотом хлопая крыльями, чудовище ударило летуна в последний раз, чтобы сломать ему шею. И, пока изувеченный зверь Карен, извиваясь, падал в проход, боец повернул назад и полетел в сторону усыпанной валунами равнины.

– Отлично! – поощрил Шайтис своего зверя. – Неси ее ко мне.

Гарри направил своего бойца наперерез противнику, но тварь пролетела мимо, игнорируя его. Он послал сигнал прямо в ее маленький мозг.

– Отдай ее мне.

– Не смей! – крикнул хозяин твари. – Сбей его... убей, если сможешь!

Монстр повис над Гарри. Карен, цепко охваченная его щупальцами с острыми хитиновыми шипами, пронзившими ее тело сотнями крючков, только вскрикнула, когда его шея изогнулась, готовясь схватить Гарри и раскрылась пасть, вся усыпанная смертоносными зубами, как у тираннозавра.

То, что случилось потом, Гарри сделал чисто инстинктивно. Словно Фаэтор Ференци шепнул ему на ухо: “Когда он откроет пасть, пройди сквозь нее!”

Гарри знал, что поразить это существо снаружи было невозможно. Но эта тварь обладала ничтожным мозгом; а внутри некроскопа нечто желало поступить так, как сделал бы Вамфир.

“Пройди сквозь его пасть”.

Гарри замер в седле и смело шагнул прямо в зловонную пасть бойца перед ним. Но за этой дверью, полной зубов, была еще одна, созданная его метафизическим разумом. Он шагнул через нее тоже, прямо в пространство Мёбиуса... и вышел из нее в голове чудовища. Физически он оказался внутри его головы! Среди грубых тканей его черепа, среди пульсирующих сосудов и нервов, узлов, мерзких слизистых оболочек его живого черепа! Он почувствовал, как рвались ткани – судороги метаморфической плоти, разрываемой материализовавшимся телом некроскопа. Он ощущал трепет крови, несущей кислород к маленькому агонизирующему мозгу. Потом он удлинил свои руки с когтями вампира на них с целью найти и “приласкать” центральный нервный узел.