Мы все смотрели на Николая с ожиданием. Он развел руками.

    – А чем отличается положение бати Кулиева от его сынка, когда они войдут через неделю и увидят, что все изменилось? Да ничем. Но есть другое, совсем другое, что мешает играть взрослым состоявшимся людям. Более того, заставляет их уходить из онлайновых!

    Он сделал эффектную паузу, все смотрим и молчим, ловим каждое слово, и Николай продолжил покровительственно:

    – Какое первое отличие простых игр от онлайновых?.. Нет-нет, помалкивайте, а то набросаете кучу отличий, которые на самом деле все второстепенные, а то и третьестепенные. Я же вижу, что и кто хочет брякнуть. Да-да, брякнуть. Так вот, главное отличие простых от онлайновых, что простой игрок – абсолютный хозяин игровой вселенной. Ему бывает невообразимо трудно пройти какой-то лэвел, отгадать некий зал, но все равно все зависит от его упорства и сообразительности. Иногда от скорости реакции. Ладно, в самом крайнем случае можно поставить патронов больше, а то и godmode, а если не можешь отыскать ключа от двери, то – noclip. Можно, как правильно заметил, что очень странно, Аллодис, отложить хоть на полгодика, а когда войдешь в игру, монстр ожидает тебя на том же месте и в той же позе. В онлайновой же он не хозяин. В этом и главное отличие…

    Скоффин сказал нетерпеливо:

    – Мы об этом уже говорили, не повторяйся. Это касается всех. И старших, и младших.

    Николай кивнул, словно Скоффин не возразил, а подхалимски поддакнул:

    – Совершенно верно. Но реакция у этих старших и младших – разная. Младшие ни в реальном мире, ни в виртуальном еще ничего не добились, так что ломятся вперед без комплексов и оглядок. А человек солидный, чего-то добившийся в этой реальности, входит в игру и сразу же сталкивается с теми, которые превосходят его кто лэвелом, кто доспехами, кто богатством. Но хорошо бы, если бы эти игроки были Петром Петровичем или Иваном Ивановичем, это еще можно перенести, но чаще всего это оказываются Петьки и Васьки, совершенно ничтожные в рале личности… я имею в виду их достигнутые успехи, микроскопические по причине юного возраста, и такое превосходство сперва задевает нашего баймера среднего возраста, а затем и вообще отвращает от такой игры.

    Лица стали серьезными, все сразу уловили суть, Кулиев сказал задумчиво:

    – Он уйдет из игры, потому что вся его житейская мудрость и жизненный опыт не помогут обогнать подростков в накачивании лэвелов. Особенно тех, кто первыми пришел в игру и теперь щеголяют в мифлировых доспехах и размахивают огненными мечами. А зачем ему чувствовать себя ущербным, если он далеко не ущербен, а эти же подростки вечерами моют ему «мерс»? Или он принимает у них зачеты, где они всячески извиваются перед ним, стелются и виляют хвостами? У него в игре не получается быть с ними даже на равных, а его, как я подозреваю, даже это на равных не устроит. Он на равных предпочел бы находиться среди таких же, а не среди высоколэвельных героев, что ни одного слова не могут написать правильно, ему несколько противно даже…

    Ворпед похлопал ладонью по столу. Самый нетерпеливый, он и здесь сразу же выпалил:

    – Все понятно, понятно. Я тоже это замечал… смутно, только не успел сформулировать. Ты прав, прав. Но что мы можем? А сделать что-то надо, это все понимаем. Сделать надо уже хотя бы потому, что все финансы в руках этих самых средневозрастных. Эти они дают свом юным отпрыскам денежку на покупку игры… А нам надо, чтобы они вошли в нее сами!

    – И чтобы покупали в ней, – добавил Кулиев. – Покупали оружие, доспехи…

    Секира возразил:

    – Этим загубим игру на корню.