6

Конференция шла к концу. И Бек из Праги, и Грей из Лондона, и Разетти из Рима прочитали свои доклады. Вайскопф рассказал о весеннем симпозиуме в Копенгагене. Темой там тоже было атомное ядро, но Вайскопф дал понять, что восторженные оценки, почти ликование на конференции в Ленинграде, весьма отличны от духа обсуждений в Копенгагене. Впрочем, тогда еще не были поставлены великолепные эксперименты парижан. С особым вниманием выслушали доклады харьковчан Синельникова и Лейпунского. В Харькове создавался новый мировой центр экспериментальной физики, только так следовало оценить эти доклады.

Лейпунский, как и обещал Курчатову, заглядывал вперед. Его сильное лицо с высоким лбом, с красиво изогнутыми бровями горело. На конференции много говорили о нейтронах. Тем не менее значение нейтронов оценено недостаточно. Нейтроны самое удобное оружие для изучения ядер. Они не взаимодействуют с атомными электронами, их не отталкивает положительный заряд протонов. Следовательно, они могут легко проникнуть в любое ядро. В опытах Жолио ядра бомбардировались альфа-частицами. Нейтроны — снаряды куда поэффективней.

Однако химические источники нейтронов слабы. Надо помнить, что смесь бериллия с радием или радоном дает малый поток частиц. И только одна из ста тысяч альфа-частиц, бомбардирующих бериллий, выбивает нейтрон, и только один нейтрон из ста тысяч попадает в ядро. На десять миллиардов выстрелов один попадает в цель — результат удручающий! Нейтрон, конечно, легко проникает в ядро, но ведь надо предварительно попасть в него! Нет, будущее не в выискивании химических смесей, а в создании искусственных ускорителей. При их помощи можно получить поток в миллиарды миллиардов нейтронов. При таком обилии снарядов уже не имеет существенного значения, что только один из ста тысяч ударяет в ядро.

— Такая установка осуществлена в Харькове, мы скоро получим на ней нейтроны, — закончил Лейпунский свой энергичный доклад.

— Интересные мысли, — сказал в перерыве Жолио Разетти. — Мы в Париже тоже займемся конструированием ускорителей. Но я мечтаю о большом циклотроне, а не об электростатической машине.

— Трудно осуществимо, — со вздохом возразил Разетти. — В Риме и думать не приходилось о таких дорогостоящих установках.

Иоффе пригласил участников конференции на заключительное заседание в Выборгский дом культуры. Ленинградский Физико-технический празднует свое пятнадцатилетие. От Физтеха многого ждали, он многое дал. Итак, до вечера в Доме культуры!

После торжественного заключительного заседания Френкель попросил иностранных гостей и организаторов конференции к себе. За ужином продолжались все те же беседы. Они оборвались, когда Френкель взялся за скрипку. В отличие от Эйнштейна, рассматривавшего свою игру на скрипке как отвлечение от науки, Френкель, было время, подумывал стать скрипачом-профессионалом, и помешал не недостаток дарования, а слишком большая любовь к физике. И когда один из гостей воскликнул, что удивлен искусством хозяина — если бы Френкель посвятил себя музыке, он стал бы известным скрипачом! — Френкель ответил:

— Карандаш я держу в руках чаще, чем скрипку. И еще ни разу не пожалел об этом.

Глава вторая

БЕГОМ, БЕГОМ!..

1

В октябре Иоффе с Гамовым уехали в Брюссель на Всемирный Сольвеевский конгресс. В ноябре Иоффе вернулся один, Гамов задерживался. Сотрудникам не терпелось узнать, что нового принесло совещание светил мировой физики. Слушая Иоффе, физики удивленно переглядывались. Они ожидали другого.

Тот самый доклад Жолио, который встретил восторженное одобрение в Ленинграде, в Брюсселе подвергся сокрушительной критике.