Но по лицу я заметил, что ему крайне тяжко признаваться.

- Я не враг тебе, аниран, - повторился он. – Поверь, это так. Я ведь давно за тобой наблюдаю… Но я не могу позволить, чтобы дивное двуличие одолело тебя. Я знаю, ты крепок, вынослив и непоколебим. Но, боюсь, даже такой, как ты, не справится с той ношей, которую несёт.

- Я плевал на твои опасения! Я сам буду сражаться. Никто за меня этого сделать не сможет. Ты лишь можешь помочь, объяснив то, чего я не знаю.

Фелимид опять вздохнул.

- В Книге Памяти Смертных, в полной версии, целая страница была посвящена тому, в кого может превратиться аниран, неспособный стать милихом. Божественная сущность, которым его наделили Великие для проверки крепости тела и разума, будет испытывать его. Будет стараться подчинить. Будет обещать сладость побед, всеобщее поклонение, величие перед лицами тех, кто анирану не ровня. Божественная сущность будет соблазнять анирана для того, чтобы понять, есть ли у анирана смирение. Способен ли он обуздать гордыню. Способен ли держать в узде самые низменные желания… Очевидно, что ни Белый Великан, ни аниран из Флазирии на это неспособны. Лишь ты пока уверенно сопротивлялся соблазнам. Но, к сожалению, это ни о чём не говорит, Иван. Дивное двуличие неизбежно приведёт анирана к безумию. В это верит церковь, которую основал Эоанит. Основал на фундаменте смирения. Он считает, что нет нам спасения. Ибо ни один аниран, столь похожий на нас, столь подверженный греху, как самый обычный человек, не сможет обуздать ту силу, что скрывается внутри. Чем выше аниран будет взлетать, чем больше частей божественной силы будет вмещать его тело, тем сильнее он возгордится собой. Утратит облик. Перестанет различать, что есть зло, а что добро. Чувство собственного величия заставит его сжечь в огне половину мира. От выживших он будет требовать поклонения и почитания. Сделает их покорными рабами. Безропотным стадом, которых Великие никогда не примут в свои объятия, когда придёт пора собирать Всходы. Чтобы спасти нас, чтобы встретить Триединого, когда тот спустится с небес второй раз, аниран обязан обуздать гордыню. Обязан справиться с искушением. Обязан доказать божественной сущности, что он сильнее… И, конечно же, обязан обуздать свой гнев, - финальное предложение Фелимид произнёс, бросив на меня печальный взгляд. То есть как бы намекал, что в курсе того, что с обузданием собственного гнева я справляюсь крайне плохо.

- Ты считаешь, что я обречён стать драксадаром?

- Я много читал о природе безумия. Сам боюсь, что во мне оно пробудится. И я знаю, что тебе не удаётся с ним справляться.

- Знаток хренов, - фыркнул я.

- Послушай, аниран, - Фелимид чуть повысил тон. – У меня нет к тебе ненависти. Ты – самый способный из всех, кто на слуху. Но на кону стоит куда больше, чем твоя жизнь. Стоит жизнь моего мира. Я признаюсь, что просил парня быть внимательным. Просил наблюдать за тобой и быстро завершить твой путь, когда он заметит то, о чём я ему рассказывал. Я не хотел причинять тебе боль. Но больше всего я не хочу, чтобы мой мир был сожжён в огне. Я всё ещё надеюсь, в отличие от церкви, я всё ещё верю в спасителя. Я надеюсь, что один из тех аниранов, о ком мы ещё не знаем, сможет справится с самим собой. Сможет побороть то, что принёс в мой мир, спустившись с небес. Я надеюсь, что кто-то из вас окажется достаточно крепок духом, чтобы спасти нас не только через поступки, но и победив самого себя. Если самым достойным анираном окажешься ты, - Фелимид, по классике, прислонил руку груди и поклонился. – Я буду только рад. Но если ты не справишься, расплачиваться будут другие. Расплатится мой мир. И я, как один их тех, кто мог хоть как-то повлиять, но не повлиял… Поэтому я просил Иберика быть внимательным к твоему поведению. И если случится то, чего я опасаюсь, сделать то, что я просил.