— Ты умрешь от простуды! Почему ты оказался на улице в такую погоду?

Гарри закутался в шаль и прислонился к оконной раме.

— Хотел увидеть тебя. — Даже его голос был холодным и усталым.

— Подойди к камину. — Мария взяла его за руку и потянула к огню, но он воспротивился.

— Я не могу оставаться здесь долго.

Мария поджала губы, но спорить не стала. Из-за холодного ветра, проникавшего через открытое окно, у нее стучали зубы, поэтому она стала искать в шкафу другую шаль, ожидая его объяснений.

— Я скучал без тебя.

Тепло заполнило сердце Марии.

— Я ждала, что ты придешь.

Гарри покачал головой и улыбнулся. В отблеске пламени в камине Мария видела его лицо.

— Ты разрушаешь все мои намерения избегать встреч с тобой. Тебе следует танцевать где-нибудь на балу с приличным джентльменом и не ждать, когда какой-то шалопай проникнет к тебе через окно.

— Но этот шалопай намного интереснее всех джентльменов, вместе взятых. — Мария подвинула ближе к нему стул от туалетного столика. Гарри по-прежнему стоял, тяжело опираясь на подоконник, и Мария чувствовала, что бодрится он с трудом.

— Почему ты оказался на улице в такую погоду?

— Повод не очень хороший. — Гарри вытер лицо кончиком шали.

— А что такое?

Вместо того чтобы не придать значения ее вопросу или отказаться отвечать на него, Гарри просто долго смотрел на нее. Глаза Марии привыкли к сумраку комнаты, и ей удалось рассмотреть его получше. Он убрал волосы со лба, мерцающее пламя камина подчеркивало четкий абрис лица. Вода стекала с мокрых волос по шее за воротник мокрой рубашки. Мария старалась не смотреть на эту тонкую струйку.

— Это трудно объяснить, — сказал, наконец, Гарри. — Надеюсь, у тебя был более приятный вечер.

— Мы ходили в театр, — ответила Мария, меняя тему разговора, чтобы увести его от забот, от которых он устал сегодня вечером. — Спектакль был прекрасным, хотя моей кузине Джоан, мисс Беннет, он показался глупым, и она весь вечер шептала мне на ухо ужасные вещи. Джоан способна шутить над чем угодно. И у нее так смешно получается, что я всегда хохочу. — Она помолчала немного. — Тебе нравится театр?

Этот вопрос, похоже, развеселил Гарри. Он усмехнулся:

— Я довольно сдержанно отношусь к нему.

— А я обожаю театр. Я могла бы ходить туда каждую неделю, но отец говорит, что, возможно, на время придется об этом забыть.

— Почему? Он не разделяет твоего энтузиазма?

— Нет, он любит театр, как мне кажется. Но в конце одного спектакля какие-то люди на галерке встали и начали кричать. Они бросали листовки, и отец был очень недоволен.

— Почему? — поднял голову Гарри.

— Это были листовки в поддержку королевы, — вспыхнула Мария. — Некоторые зрители веселились, когда их разбрасывали. Джоан схватила одну листовку, когда отец отвернулся, иначе, я уверена, мы бы никогда не узнали, что это такое.

— Твой отец выражает симпатии королеве? — Взгляд Гарри стал внимательным и настороженным.

— Папа? — удивленно переспросила Мария. — Нет, конечно, нет. Он — консерватор, ты же знаешь. Мне кажется, его рассердило поведение сторонников королевы, они мешали смотреть спектакль. Отец считает, что люди должны уважать титул короля, даже если он им не нравится.

— Тогда он считает, что у них есть веская причина не любить короля.

— Я… Я думаю, что он просто знает, что людям не нравится король, независимо от причин.