«А где-то в большом городе, – заключает Анатолий Мошковский, – жил писатель и, быть может, не знал, что эту книгу он написал напрасно, потому что только правда нужна людям – и взрослым, и маленьким».

Я назвал этот рассказ смелым, поскольку автор такого рассказа должен быть уверен, что его-то книга написана не напрасно и ее не выбросят за ненадобностью. Но смелость эта оправдана.

Она оправдана талантом А. Мошковского, позволяющим ему выразительно и зримо рисовать природу, людей и особенно их переживания: то, что они думают и чувствуют, делая свои дела, совершая те или иные поступки.

Она оправдана направленностью таланта писателя, его живым интересом к современной действительности, где есть и заботы, тревоги, опасности, есть боль и горе, но есть также и большая любовь, и верная дружба, и ни с чем не сравнимое счастье человека, нашедшего свое истинное место в мире других людей.

Когда А. Мошковский работал над повестью «Скала и люди», о грандиозных стройках на Ангаре писали многие. В половодье тогдашней молодой прозы повесть прошла незамеченной. Ее заслонили книжки, написанные отрывистыми «телеграфными» фразами, якобы хорошо передававшими ритм века. Книжки, юные персонажи которых, приехав из Москвы и Ленинграда в тайгу, вели себя шумно п скандально. Они считали себя непонятыми и громогласно трубили о своей готовности к подвигу, публично страдали от собственной неприкаянности и отсутствия твердых целей и убеждений и тем привлекали всеобщее внимание. Прошли годы… Быстротечная мода на литературный «модерн» схлынула, подобно вешней воде, унеся в небытие дутые «шедевры». Перечитывать их сегодня нельзя. Они архаичны и безжизненны, как силлабические вирши XVII столетия. А «Скала и люди» кажется написанной сегодня, хотя электростанция и город, о которых мечтают герои повести, давно стали явью и там, где стояли брезентовые палатки и виднелись на выпавшем за ночь снегу волчьи следы, бегут по асфальту легковые автомобили и высятся многоэтажные дома со всеми бытовыми удобствами.

Победа А. Мошковского оказалась победой правды, которую мало было увидеть, отделив главное и долговечное от временного и наносного. Нужно было выразить эту правду языком художественных образов, выразить по-своему. И Мошковскому это удалось.

Перед нами суровый писатель. Его герои иной раз смеются и даже хохочут. Но читателю Мошковского почти никогда не бывает смешно. Происходит это потому, что сам писатель никогда не смеется над своими героями. В рассказе «Вызов на дуэль» десятки ребят надрывают животики, когда ничего не подозревающая Верка бегает по школе с приклеенной к спине табличкой «Ищу жениха». А мы не смеемся, ибо затем и написан рассказ, чтобы показать жестокость подобных шуток. Не смеемся мы и тогда, когда бурильщики в повести «Скала и люди» потешаются над Юркой Щукиным, попадающим в разные нелепые положения. Не смеемся, ибо писатель показывает не только, как смешон герой со стороны, но и как больно ему от этого смеха.

Выходит, слова «суровый» и «недобрый» вовсе не обязательно синонимы. Для А. Мошковского сознательный уход от попыток смешить читателя – это лишь свой, ему лично присущий способ выражения гуманистической направленности, точно так же, как писателям иной творческой индивидуальности свойственно, напротив, выражать гуманную идею через смех, юмор.

Михаил Пришвин однажды сказал, что у каждого настоящего писателя должна быть своя тема, своя, как он говорил, «суженая». Анатолий Мошковский, который родился в 1925 году в Белоруссии, в семье учителя, сызмала мечтал о дальних путешествиях, об открытии неведомых земель. В 1948 году он окончил Московский литературный институт имени Горького. И, сделавшись писателем, «открыл» в своем творчестве, по меньшей мере, две страны. Страну собственного и, значит, в какой-то мере общего нашего детства.