— Можешь же говорить, не заговариваясь, когда хочешь. А такую прямо комедию перед нами разыграли, что трындец просто. Думать надо, не на того зрителя попали. Мы на своем веку и не таких, как вы, видали. И лапшу не хавали.

— Что? — тряся головой в надежде стряхнуть накативший на сознание туман и уложить мысли на свои места, спросил Коля.

— Ничего! Хвалю я вас! Дача показаний, объяснения причин нахождения в этом месте — прошло на ура.

— А что было-то? — подала голос приходящая в себя Юля.

— Из подвала были извлечены плохо сохранившиеся останки семерых человек. В печи обнаружили немалое количество не поддавшихся плавлению зубных коронок, что говорит о довольно длительном и регулярном использовании крематорной печи. Были взяты отпечатки пальцев, образцы пепла и прочее. После чего нас выдворили с территории клиники и велели забыть туда дорогу.

Сидящие на заднем сиденье ребята переглянулись между собой и, не сговариваясь, взялись за руки, ощутив в момент прикосновения единство в мечтах и помыслах. Они осознали, что остались вдвоём в своей беде, и надеяться им теперь не на кого.

Глава 17

Очутившись в городе, ребята, вопреки обычаю, разбрелись по разным комнатам, и каждый переживал открывшуюся правду по-своему: Юля вскоре заснула с опустошённой на одну треть бутылкой вина, а Коля почти до утра не мог сомкнуть глаз. Он раз за разом прокручивал в сознании слова старлея и Гоши, пытался систематизировать сохранившиеся в памяти обрывки воспоминаний об общении с остальными «боевиками» и прочие минувшие события. Результат получался неутешительным: оказалось, что никто им с Юлей не верил, лишь подыгрывали, считая это своеобразной фантазией влюблённой парочки. На их помощь в дальнейшем можно не рассчитывать.

Утром следователь вызвал ребят для уточнения показаний. Ещё в пути они единогласно решили, что говорить бездоказательную правду не имеет смысла. Если те, кого они считают друзьями, не верят, то посторонние их примут за сумасшедших.

Несколько дней пролетели в суматохе. Колю вызывали по делу Юлиного отца, тело которого разрешили наконец-то захоронить. Юля, узнав об этом, потребовала провести тест на ДНК и с каким-то непонятным смятением узнала, что он действительно ей приходится — родным. Коля потратил немало сил, чтобы утешить разрывающуюся на части подругу: она не могла решить, виновен отец или нет? Если да, то за что он так ненавидел собственную дочь? А если — нет, то кто стоит за всем? Неужели и вправду Кирилл? Но ведь он всегда был очень внимателен и добр, да и с раскопками по её отцу и клинике помогал посильно. Было ли это от души или для прикрытия вины? А может, Василий прав, и есть кто-то ещё? Тогда кто же? И чего от него ждать? К тому же и Юля, и Коля напрочь потеряли надежду вернуть всё на свои места. Пока Юля занималась похоронами отца, Коля отписал дарственную на квартиру и дачу на имя подруги. Утешив себя тем, что теперь мать будет иметь официальное право жить здесь, да и находящаяся в его теле Юля не будет страдать хотя бы из-за жилищных проблем. Вспомнив платёжки на квартплату в размере тридцати с лишним тысяч в месяц, Коляоткрыл счёт в банке с ежемесячным начислением процентов, из которых автоматом производилась оплата ЖКХ, а оставшаяся часть копилась до востребования. После чего он по настоянию подруги переписал на себя однушку.