В одиннадцать часов Жасмин поднялась из-за стола с малюткой на руках и пошла по аллее, исчезая вдали, подобно сошедшему с небес ангелу. Пако и Рафаэль продолжали разговаривать. Вокруг ламп роились мошки. Анна отправилась спать, сказав, что уже не в том возрасте, чтобы полуночничать. София была втайне рада тому, что она ушла, так как ей не о чем было говорить с Анной. Она до сих пор испытывала на мать сильную обиду, поэтому старалась держать ее на расстоянии. Как только Анна скрылась из виду, София ощутила необыкновенный душевный подъем. Она присела к брату и отцу, и они начали шутить, как в старые добрые времена. София была счастлива. В половину двенадцатого она ушла в свою комнату.

На следующий день София проснулась очень рано из-за разницы во времени. Она не видела снов, и даже мысли о Санти не смогли нарушить ее ночного покоя. Она испытала облегчение. Ее одолевало легкое головокружение, но не вследствие перелета, а из-за эмоциональной опустошенности. Однако как только она проснулась, то уже не смогла уснуть снова. Она прошла в кухню, в окно которой проникал рассвет, освещая стол и кафельный пол. Она вспомнила, как в былые времена хватала что-нибудь в забитом едой холодильнике и выскакивала на улицу, чтобы найти Жозе, который учил ее играть в поло. Рафаэль сообщил ей, что Жозе умер десять лет назад. А она даже не смогла проводить его в последний путь... Без Жозе Санта-Каталина выглядела, как безобразная улыбка.

Взяв из холодильника яблоко, София начала заглядывать в кастрюли. О, никто не мог сравниться с Соледад в искусстве делать сладкие муссы, которые она готовила из молока и сахара, подогревая на медленном огне. София тщетно пыталась повторить этот рецепт, готовя десерт своим детям, но у нее никогда не получалось. Она положила столовую ложку мусса на яблоко и отправилась через гостиную на террасу. В это время, когда лучи солнца еще не залили землю своим жаром, терраса была пустынна. София откусила лакомство. Взглянув в сторону раскинувшейся перед ней бескрайней пампы, она вдруг ощутила желание взять пони и помчаться галопом. Она решительно направилась к старым конюшням, где Жозе раньше ухаживал за лошадьми.

Ее встретил Пабло — он вытер руки и улыбнулся, обнажив искривленные черные зубы. София покачала головой и выразила запоздалые соболезнования по поводу смерти его отца. Он мрачно кивнул в ответ и застенчиво поблагодарил ее.

— Мой отец очень любил вас, сеньора София.

Она заметила, что обращаясь к ней, он назвал ее «сеньорой», а не «сеньоритой», как раньше. Время развело их в разные стороны, и она уже не могла вспомнить, что перед ней тот самый парень, с которым она играла много лет назад в поло.

— Я тоже очень любила его, и поместье без него опустело.

Она огляделась, заметив, что в окошках мелькают незнакомые загорелые лица.

— Вам хочется покататься, сеньора София? — спросил Пабло.

— Я не стану играть, просто прогуляюсь. Хочется снова ощутить ветер в лицо, ведь я так давно не была на родине.

— Хавьер! — закричал он.

Из домика показался молодой человек, и монеты на его ремне блестели особенно ярко в лучах утреннего солнца. Пабло отдал Хавьеру приказ оседлать для сеньоры Софии лошадку, но, когда Хавьер направился к темной кобыле, остановил его.

— Нет, возьми Пуру! Для сеньоры Софии мы должны выбрать самую хорошую, а Пура не сравнится ни с кем! — широко улыбнулся он.

Хавьер подвел к Софии светло-каштановую лошадку. София погладила ее бархатистый нос. Как только Хавьер был готов, она села в седло, поблагодарив его, и помчалась к полю. О, она снова могла дышать. Так хорошо. Напряжение, которое все время держало ее, исчезало, и ее тело расслаблялось в такт движению пони. Она взглянула на дом Чикиты и представила себе, как Санти спит сейчас со своей женой.