Время года – октябрь.

Фамилия фотографа – Листопадов.

Москва

Марина – Юле

Рано утром к нам на балкон сел сокол.

Лёня разбудил меня, мы сидели на кровати и смотрели на него.

А он – на нас.

Москва

Юля – Марине

Моя дорогая Марина. Вот я приеду в деревню к Але, буду носить ей воду, а уеду, и она опять один на один с собой, как каждый, и будет на воду топить снег.

Я выставлю вам все целебные бальзамы, наварю хвои, насушу зверобоя и душицы, Але принесу воды, вы только будьте здоровы и берегите себя.

У меня так многих родственников уже нет, что они у меня все в памяти.

И вы уж, Марина с Лёней, здесь держитесь.

Москва

Марина – Юле

Какого человека я встретила сегодня в метро – угольно-черного в цилиндре! Белая накрахмаленная рубашка, на шее бант, начищенные до зеркального блеска ботинки, выутюженные брюки.

Чернокожий кудесник прошел по вагону летящей походкой, изящно опираясь на трость-зонт, хотя на дворе январь! Один бухой пассажир не смог скрыть своего восторга, вскочил и с криком: «Ой, турки завоеванные!!!» – стал трясти его руку.

Видела бы ты ослепительную улыбку, которой тот его одарил…

Москва

Марина – Юле

Получила твои рассказы и бессмертники.

Ты хочешь, чтобы мы двигались к бессмертию?

Сделаем!

Москва

Юля – Марине

Марина, завтра уже февраль. Помимо просто признания этого космического события, я напоминаю, что вы говорили – хорошо бы взять в издательстве «Шамаек» Юрия Коваля с вашим предисловием. Правильно? Я зайду к ним и принесу, да? (Читай «Банановую хижину» – об отношениях Басё с его учениками!)

Москва

Юля – Марине

Слушайте, Марина, ночами у меня дома раскрываются сосновые и еловые шишки. Вот именно почему-то ночью. Стоит такой треск! Они раскрываются очень красиво. Со скрипом. Как коростели. Они похожи на коростелей, потому что коростели тоже всегда в траве, они не летают.

Коростеля никогда не видно, хотя он кричит у нас вдоль Сороти. Алексей называет его еще «дергач». И шишки – коростели.

Еще они скрипят как лягушки, если раскрывается сразу несколько. Смола у них шоколадная с синевой. Мне кажется, что это шишки секвойи. Или сосны лучистой. Там три сосны были рядом.

Есть звучащие чаши, и есть поющие шишки. Они распускаются как розы. Считайте, что я вам подарила букет сосновых роз.

Москва

Марина – Юле

Спасибо за шишки, за стихи, за коростеля.

Хлещу хвойные бальзамы.

Так что – полное спокойствие и растворение в свете.

Бугрово

Юля – Марине

Привет, Марин! Приехала в деревню. Слушаю музыку. Вообще-то жизнь здесь у каждого замкнутая и уединенная. Не в смысле закрытости от мира, а в естественности пребывания с собой. Вначале какие-то заботы по дому, шорохи. Но – затопил печку, принес воды, переночевал первый раз, вышел утром, – глядишь, и наладилась гармония.

Я вам говорила, что чувствую свое предназначение и назначение в этом месте, причем поняла это с первого своего появления здесь – в двенадцать лет.