— Да, Саша… Беременность, как ты понимаешь, сопряжена с рядом изменений в твоем организме. Я хотела бы знать, что ты чувствуешь.

— Да, ничего особенного… Возможно… грудь увеличилась. Только и всего.

— Тебя не тошнит? Низ живота не тянет? — допытывалась Стелла.

— Нет-нет. Ничего такого…

Женщина с облегчением выдохнула. Первый триместр беременности — наиболее опасный период. Лично она каждый раз теряла ребенка именно в первые двенадцать недель. Три выкидыша и одна замершая беременность — результат ее попыток выносить ребенка самостоятельно. Стелла прикрыла глаза, отгоняя болезненные воспоминания:

— Хорошо… Просто чудесно. Тогда… до завтра? Мне к которому часу подъехать?

— Как вам будет удобно. Я планировала целый день провести дома.

Подавив в себе порыв все бросить и поехать к Саше прямо тотчас, Стелла перевела взгляд на совсем не по-женски массивный циферблат часов.

— Буду около девяти. Устроит?

— Вполне.

— Вам что-нибудь привезти? Может быть, чего-нибудь хочется… я не знаю…

— Нет-нет. У меня еще остались продукты с вашего прошлого визита.

Стелла не стала комментировать Сашкин ответ, хотя тот ее порядком удивил. Если у нее остались продукты, то что она ела? Покупала ли что-то самостоятельно? Неважно. Это можно будет выяснить потом, при встрече. Сейчас главное, что она вообще дозвонилась до девушки. Напряжение последних дней медленно разжало руку на ее сердце… Тяжело вздохнув, женщина откинулась в кресле, но тут же вскочила. Черт! Она же совсем забыла о том, что обещала Артуру… Скомкано попрощавшись с Сашей, Стелла вышла из кабинета. Прошла через коридор, свернула в небольшой закуток — туда, где у них располагались массажные кабинеты. Негромко постучала в дверь и тут же вошла. На кушетке возле окна сидел огромный кряжистый мужчина в темных очках.

— Барыня пожаловала… — растянул губы в улыбке он.

— Она самая. Привет, Степан…

— День добрый, Золото… Ты по делу ко мне, али как?

Стелла тяжело вздохнула:

— Хотела бы али как, да только…

— Работы много, как обычно? Спешишь, торопишься… — начал свою извечную песню мужчина.

— Тороплюсь, Степушка… Ох, как тороплюсь! Впрочем, сейчас не об этом. Просьба у меня к тебе… Мужчину одного для меня глянешь?

— Что-то серьезное? Или…

— Нет-нет… Ничего такого. Просто…

— Человек хороший? — ухмыльнулся в бороду Степан.

— Все-то ты знаешь… — вздохнула Стелла, ничему не удивляясь.

— Пусть к восьми приходит хороший твой.

— Не мой…

— А чей же?

— Жены, — пожала плечами Стелла, будто бы Степан мог это увидеть…

— Ах, даже так… Ну-ну. А я уже думал, пристрою тебя в надежные руки, чтоб ты дурью не маялась…

— Это какой такой дурью, Стёпа?

— Будто бы ты не знаешь! Мужика тебе надо хорошего, а не этих вот… — Степан с намеком взмахнул рукой. — И самой не так одиноко будет, и ребятишек родишь…

Стелла только головой покачала. Со Степаном они познакомились в дрянной забегаловке на окраине города. Он был прилично навеселе, а она только-только собиралась надраться. Брошенная светская львица и слепой дембель с ПТСР — странная парочка. Тогда-то, за рюмкой горькой, она и вывалила на него свою боль. Можно подумать, ему своей было мало… В общем, Степа, как никто, знал, что с детишками у нее никогда не срастется, знал, но почему-то всегда говорил об их появлении в ее жизни, как о неминуемом факте.