— Просто наслаждайся моментом и не оглядывайся назад.

«Он прав, Диана».

— Я наслаждаюсь. Больше, чем ты думаешь.

— Как и все мы. — Он поднял над собой Тайлера и подул ему в животик. Малыш радостно расплылся в беззубой улыбке.

Кэл положил малыша на одеяло между ними. Диана повернулась на бок и пощекотала Тайлера цветком клевера. Он поморгал глазками и чихнул. Кэл тихо засмеялся.

Глаза Дианы заволокло слезами.

— Он такой беззащитный, правда? Невинная кроха.

— Полностью отданный на нашу милость, — пробормотал Кэл. Его нежный взгляд остановился на Диане. — Точь-в-точь такой была и ты, когда я пришел в палату после твоего падения. Ты была беззащитна, как новорожденный младенец. Давно хочу сказать тебе. — Глаза его влажно блестели. — Диана, ты самый мужественный человек, которого мне доводилось встречать. Не знаю, что бы я делал, окажись в твоем положении, как бы на все реагировал. Но точно знаю, что не мог бы вести себя с таким терпением и тактом, как ты. — (У нее в груди возникло такое ощущение, будто она задыхается.) — Спасибо, что доверяла мне. Но рядом с тобой я чувствовал себя таким беспомощным, что ты и вообразить не можешь.

«Я видела эту беспомощность в твоих глазах, Кэл».

— Ты прекрасно относился ко мне и к ребенку. Доверять тебе было легко.

— О большем я не имею права и просить, — проговорил он осевшим голосом. — Стемнело, давай поедем домой.

Столь быстрое окончание разговора застало ее врасплох, как и пафос его последнего замечания.

«О большем я не имею права и просить». Эти слова непрерывно вертелись в голове, пока они шли через парк.

На полпути к стоянке машин они проходили мимо очереди к аттракционам, в которой стояли одни подростки. Кэл заметил ее взгляд.

— Хочешь прокатимся на карусели?

— Да, пожалуй.

Они поставили к ограде коляску, Кэл купил билеты.

— Какую выбираешь лошадку?

Других желающих прокатиться на карусели не нашлось, и можно было выбирать.

— Я беру белую.

— А мы с Тайлером по соседству черную.

Карусель завертелась. Ее лошадка, качаясь взад и вперед, двинулась по кругу. Сделав один оборот, Диана почувствовала головокружение и дурноту. Руки мертвой хваткой вцепились в игрушечное дышло. Какая беспечность! Зачем она согласилась прокатиться на карусели?

Видимо, Кэл увидел ужас на ее лице. Он метнулся к ней, сгреб ее в охапку и спрыгнул вместе с ней на землю. Только ее муж мог сделать так, что все они благополучно выбрались с вращающейся карусели.

Он нашел скамейку, усадил себе на колени и ее и ребенка.

— Извини, милая, — шептал он под какофонию оглушительной музыки из репродукторов. — Я так увлекся, что забыл о твоем положении. Прости меня.

Кэл баюкал их, и Диана чувствовала, что его тело дрожит. Такая сердечная, искренняя тревога за нее снова наполнила ее изумлением — как же ей повезло быть женой такого чудесного человека!

— Уже прошло. Правда. Мне лучше, чем было днем. Давай пойдем.

— Обопрись на меня. — Властным жестом он привлек жену к себе. Да ей и самой не хотелось отпускать его.

Мне не придется об этом беспокоиться, с замиранием сердца думала Диана, пока они шли к своей машине.

К тому времени, когда они подъехали к дому, головокружение прошло, и она сама вошла в дом. Сзади Кэл нес спящего Тайлера.

Она поцеловала ребенка в пухлую щечку.

— Его еще нужно помыть перед сном.

— Давай вместе?

Пошел обратный отсчет времени. Диана это почувствовала. Кэл тоже. Сегодня их последняя ночь. Он хотел растянуть ее как можно дольше.