Юлия Флёри. Ты… не моя…
Пролог
Это был тяжёлый день. До омерзения. До отвращения. Особенной тяжестью в голове и теле отозвался вечер с его грёбанными переговорами. И даже мысль о заключённой сделке не грела. Хотя… наверно, ничего особенного. Тяжёлой была и вся неделя, и месяц, и даже год. Нет, не год… последние лет пять… или семь. Он уже не помнил, когда всё это началось. Врал, конечно, ведь память не отшибло. И число помнил, и месяц. Помнил даже примерное время, правда, лучше от этого не становилось. И хотелось лишь побыстрее добраться домой. Кто его уговорил купить дом в такой глуши?.. Истинный городской житель, которого не трогает не стихающий рёв моторов за окном и соседи, оккупировавшие со всех сторон. Да. Нужно было брать квартиру. Но ведь иметь свой дом за городом престижно. По крайней мере, Марина утверждала именно так. А ещё сотня её подружек и любимая мамуля. Будущая тёща. От воспоминаний о скором появлении новых родственников заученным механическим движением передёрнулись плечи. С определённого момента лишних людей рядом он не держал. Жизнь рассудила от кого отказаться можно. И привычки менять не хотел. Не думал даже. Сейчас думал только о том, как бы поскорее завалиться на кровать и закрыть глаза. Да. Именно об этом. Даже принимать душ не хотелось. Глупость, конечно, сморозил… Вода исцеляет, придаёт сил, какое то необъяснимое чувство свободы и будто бы полёта… А, значит, завалиться на кровать – вот так, в чём есть… как в молодости, как в той далёкой, настоящей жизни, уже не выйдет. И брюки снимет, и носки. Кто знает, может, даже пиджак повесит на плечики, ведь в пиджаке под душ не полезешь. Дежурной улыбкой отозвался охранник на въезде в посёлок и открыл ворота. И не лень ему топтаться на улице, приветствуя зажравшихся представителей местной элиты? Вот он сам бы ни за что тут не стал. Уж лучше бы пулю в лоб, а этот вон стоит, улыбается. Возможно, даже доволен жизнью, ведь здесь смена сутки через трое и зарплата. Мельчает народ, мельчает… За деньги себя уважать перестаёт. Нет идей, нет стремлений. Желания получить нечто большее чем материальные блага, и того нет. Впрочем, может, оно и правильно. Так спокойнее. Создаётся иллюзия счастья. Он сейчас, как и этот охранник, тоже счастлив. Доволен своим положением, может беззастенчиво похвастаться успехами. Невеста, опять же, умница, красавица… Разница лишь в том, что понимает, чувствует ту самую незаметную разницу между счастьем и его видимостью. Счастлив человек иначе. Совсем не так, как он счастлив сейчас. И нет этого щекочущего нервы азарта, желания побеждать, поскорее заглянуть за следующий поворот судьбы… Ему и заглядывать то некуда. Какие повороты? Всё на сто лет вперёд ясно. Офис, дом, жена с её бесконечными шмотками и рассуждениями на тему «как мы проведём лето». Детей в планах и то нет. А ведь ему уже тридцать шесть… Пора бы задуматься. «Ага, вот, прямо сейчас и подумаю» – криво улыбнулся отражению собственных глаз в зеркале заднего вида. На самом деле он понимал, знал, что детей не хочет. В том смысле, что не просто не хочет, а дать им нечего. Кроме тех же денег. А откуда взять чувство полёта, вдохновения, единения с самим собой? На пальцах объяснить, что ли? «Вот и подумал о детях, ничего не скажешь». И как же всё таки хочется закрыть глаза… Тяжёлый выдох позволил на мгновение расслабиться. Да, всего на мгновение. Которого, кстати, хватило, чтобы зацепить кого то на пустынной, казалось бы, дороге. Резко дав по тормозам, Слава оглянулся, пытаясь разглядеть хоть что нибудь на запорошенной снегом обочине, но, то ли смотрел не туда, куда нужно, то ли смотреть уже было не на что, увидеть так ничего и не удалось. Мысленно выругавшись, а вслух лишь раздражённо прорычав что то невнятное, не имеющее смысла, а, скорее, выражающее крайней степени досаду, дёрнул ремень безопасности. |
