— Все и на самом деле скверно. Но не для меня. Для меня это просто проблема. — Уэксфорд неожиданно встал. — Поехали в «Оливу и голубку».

В роскошном, в какой-то степени даже слишком приукрашенном коктейль-баре никого не оказалось.

— Я бы выпил двойное виски.

— И ты его получишь, — сказал Крокер. — В кой-то веки я отважусь прописать это тебе.

На мгновение Уэксфорд вспомнил о том, другом, более скромном баре, где Мартышка и мистер Кэсобон одновременно внушили ему отвращение и возбудили аппетит. Он отогнал воспоминание о них, как только доктор вернулся с двумя стаканами.

— Спасибо. Как бы я хотел, чтобы принимать твои таблетки было так же приятно. Твое здоровье.

— Твое здоровье, — со значением сказал Крокер.

Уэксфорд откинулся на обитую красным бархатом спинку скамьи.

— Все это время, — начал он, — я думал, что это, должно быть, Суон, хотя не видел никакого мотива. Но потом, когда я получил все эти сведения от Мартышки и мистера Кэсобона и еще более точные сведения о расследовании, мне показалось, что мотив заключается просто в том, что Суон освобождается от тех людей, которые стоят на его пути. Конечно, это означает ненормальность. Ну и что? Мир полон обычных людей со скрытой невменяемостью. Посмотри на Бишопа.

— Какое расследование? — спросил Крокер. Уэксфорд ввел его в курс дела об утонувшей Бриджит.

— Но я смотрел на него с неправильной точки зрения, — сказал он, — и мне понадобилось много времени, чтобы взглянуть на это правильно.

— Тогда давай поговорим о правильной точке зрения.

— Все по порядку. Когда пропадает ребенок, первое, что мы предполагаем, — его увезли на машине. Еще один вред, нанесенный миру изобретателем двигателя внутреннего сгорания, или когда-то детей похищали в экипажах? Но не буду отклоняться. Теперь мы знаем, что Стелла вряд ли приняла предложение подвезти ее на машине, потому что она уже отказалась от такого предложения, которое, как мы знаем, было ей сделано. Поэтому, возможно, ее либо встретил и увел куда-то человек, которого она знала, например ее мать, отчим или миссис Фенн, либо она зашла в один из домов на Милл-Лейн.

Доктор с серьезным видом отпил шерри.

— Их всего три, — сказал он.

— Четыре, если считать Солтрем-Хаус. У Суона не было настоящего алиби. Он мог приехать верхом на Милл-Лейн, под каким-то предлогом завлечь Стеллу на территорию Солтрем-Хаус и убить ее. У миссис Суон не было алиби. Вопреки моему прежнему мнению, она водит машину. Она могла приехать на Милл-Лейн. Хотя и чудовищно думать о том, что женщина может убить собственного ребенка, я не должен сбрасывать со счетов Розалинду Суон. Она боготворит своего мужа. Разве не могла она думать, что Стелла, которая тоже обожала Суона, — маленьким девочкам такое свойственно, — через несколько лет вырастет и станет ее соперницей? А миссис Фенн? Приводила в порядок «Равноправие», как она сказала. И мы знаем это только с ее слов. Но даже я, со своим изобретательным, если хочешь, умом, не могу усмотреть здесь мотив. В итоге я отказался от всех этих теорий и остановился на тех четырех домах. — Уэксфорд слегка понизил голос, потому что в бар вошли мужчина и девушка.