— Во мама в чувствах! — засмеялась Катька. — Ну ты, Ванечка, круто придумал. Дай посмотреть, — притянула к себе его правую ладонь, взглянула на кольцо. — Красота. Но у Алёнки лучше.

— Это и понятно.

Когда Юлия вернулась, она была спокойна. Глаза светились счастьем и торжественным волнением. Ла лице играла открытая довольная улыбка. Она, подойдя сзади, обняла Алёнку и Ваню за плечи.

— Ой, милые мои, как здорово-то… — прошептала благоговейно.

— Мама, где твои хорошие манеры? — посмеялась Катька.

— Какие к черту манеры, когда такое творится.

— Успокоила тебя тётя Таня?

— Да разве с Танечкой поговоришь нормально? Она же сразу плачет. Позже созвонимся. — Юлия отошла от детей и уселась на свое место.

— Все, Алёнка, подписалась ты. Теперь будет у тебя и платье свадебное, и фата десять метров, — ухмыльнулась Катя. — А я рада жутко! Свадьба – это так классно!

_____

На следующий день Алёна поехала к себе на квартиру собирать вещи. Одна.

Шаурин, конечно, возмущался. Привел тысячу доводов, почему ей стоит дождаться его, но Алёна не отступала. Зато отступил Ваня. Она даже не поняла почему, но он вдруг перестал спорить и согласился. Удивительно.

Поехала она после обеда. Написала на зеркале в ванной послание «1. Ваня, я тебя люблю. Алёна Шаурина» и уехала. Думала, что муж будет доставать телефонными звонками, а после работы прикатит за ней, но этого не случилось. Он проявил завидное терпение.

Вернулась домой Шаурина поздно вечером. У подъезда позвонила мужу.

— Ванечка, спустись, пожалуйста, помоги мне, — сказала ласково. Зажала под мышкой медведя, захватила с соседнего сиденья горшок с кактусом и вышла из машины.

Ваня ничего не спрашивал, ничего не говорил, положил трубку и спустился во двор. Его жена стояла у белого мерседеса и была страшно чем-то довольна. Да, лицо ее светилось от счастья.

— Вещи в багажнике, — улыбнулась она и положила ему в руку ключи от машины.

Шаурин открыл багажник. Там стояла только одна сумка.

— И все? — спросил он недоуменно. — Это все, что ты целый день собирала?

— Да, все, — весело сказала Алёнка.

Недоумение Шаурина только увеличилось, когда он вытащил сумку.

— Господи, что у тебя там такое?

Сумка была невероятно тяжелая. И как только Алёна сама ее до машины дотащила…

— Отнеси в кабинет, — скомандовала Алёна, когда они поднялись в квартиру. — Там же книги.

— Хорошо. — Ванька поставил неподъемную сумку у книжного шкафа.

— Я надеюсь, мне будет позволительно как-то покомпактнее расставить твой «декор», чтобы разместить свои книжечки?

— Конечно. Делай все, что пожелаешь нужным. Ты уже у меня и так основательный порядок навела, все кругом переставила. Продолжай в том же духе, как тебе будет удобно, я совершенно не против. И пойдем поедим, я жутко голоден, ждал тебя, — хмуро сказал Ваня.

— И поэтому ты такой злой? — засмеялась Алёна и обняла его за талию.

— Да.

— Или не поэтому?

— Поэтому, — сквозь зубы ответил Шаурин, развернул ее к двери и направил на кухню.

Алёна все пыталась обернуться, все заглядывала ему в глаза, он упрямо толкал ее вперед, а на кухне уселся на высокий стул и уткнулся в телефон. Она обняла его сзади за плечи, прижалась к щеке и спросила:

— Ты злишься?

— Нет.

— Понимаю, — с улыбкой сказала она. — Трудно отпускать самому. Верить молча. Без подстраховки. Отпустить и ждать. Тебе тоже так трудно, я знаю.