— Простите…

— Иди, — теперь и жестом отмахнулся, не только словом, желая, чтобы она поскорее скрылась с глаз.

Официантка отступила, освобождая проход в зону вдоль витражных окон, где расположились друзья. Их столик находился за невысоким деревянным ограждением, которое служило скорее элементом декора, ибо от глаз других посетителей ресторана совсем не скрывало.

— Шаур, вот стоит только тебе появиться – девки сразу с ног валятся, — сыронизировал Костя, когда Шаурин подошел ближе.

— Ничего не могу с ними поделать, — хмуро отозвался Иван, усаживаясь в удобное кресло. — Вот только я как-то привык, чтобы коктейль отдельно, Маргарита отдельно. — С видимым раздражением взял с тарелки льняную салфетку, понимая, впрочем, что она уже ничем не поможет: пиджак безвозвратно испорчен. И все равно прошелся пару раз по ткани, и бросил салфетку на стол.

— Шаур, ты чего? Надо было администратора вызвать, а то понабрали криворуких. Твоя человечность просто не имеет границ, — с едва заметным сарказмом продолжал высказываться Костя Татаринов.

— Это бесчеловечность границ не имеет, а человечность – еще как. А у моей человечности, Татарин, границы есть. И вполне определенные, — сказал Иван с едва заметным нажимом. Давления было больше во взгляде, чем в словах. Татаринову этого хватило, чтобы отстать. Впрочем, Шаурин не собирался повторять два раза. Шевельнул крупными плечами, снял испачканный пиджак, оставшись в белой футболке. На груди у него красовался Че Гевара.

Только теперь он прошелся взглядом по всем присутствующим. Неспешно прошелся, открыто. Словно искал что-то, но без явного интереса. Алёна даже не удивилась, что на ней он задержался чуть дольше. Естественно. Она же для него новое лицо. Как, впрочем, и он для нее. Их друг другу не представили, а сам Ваня не посчитал нужным уделить ей какое-то внимание, поинтересовавшись именем. Что Алёну, собственно говоря, ни капли не расстроило. Видимо, казус с официанткой всех немного выбил из колеи, и на какое-то время в центре внимания оказался испачканный пиджак Шаурина.

— Что будете заказывать? — немного погодя рядом не очень смело прошелестел женский голос.

Иван поднял глаза и усмехнулся:

— Ты меня преследуешь? — спросил у той самой официантки, которая несколько минут назад облила его соком. — Что за день сегодня… Страшно представить, чем он закончится.

Девушка покраснела и молча щелкнула авторучкой.

— Кофе. Надеюсь, ты меня не ошпаришь? И чизкейк. Ягодный.

— Да. Отличный выбор, я бы его очень советовала, — проговорила совершенно искренне девушка.

— Чудесно. А кофе – со сливками, — уточнил.

После того как официантка приняла заказ и отошла, Ваня обратил свой взгляд на счастливую парочку – Игоря и Свету.

— Света, счастье есть? — спросил и чуть улыбнулся.

— Есть, — отвечая на его вопрос, Светка расплылась в радостной улыбке. Хоть убей, не могла Алёнка точно сказать, от того самого ощущения счастья ли та разулыбалась, или Ванькино внимание ей так польстило. Не то чтобы оно, внимание, должно было быть необычным, раз они дружат и общаются, но от него в ее сторону заметно повеяло теплом. Немудрено, что она так среагировала.

— Когда свадьба?

— Через месяц.

— Это мы типа помолвку празднуем?

— Типа да, — подтвердил Игорь. — А потом мальчишник и девичник.

Для Шаурина принесли кофе и десерт. На этот раз он не стал волновать краснеющую официантку своими придирками: даже не взглянул в ее сторону, а только чуть отодвинулся, позволяя поставить тарелку и чашку на стол.

— Надо вместе – и девичник, и мальчишник.

— Почему это? — переспросила Света.