– Постарайся меньше шевелиться, – попросил Джордан и включил настольную лампу, которая стояла на тумбочке. После чего налил полстакана воды из термоса, стоявшего рядом. – Болеутоляющей таблетки не нужно?

– Нет, наверное. – Она взяла стакан с водой и жадно выпила до дна. – Я стараюсь не принимать лекарств без особой надобности, только в случае крайней… – она подняла глаза, увидела его лицо и обомлела. – Ты знаешь, по-моему, это тебе надо срочно выпить что-нибудь. Ты выглядишь просто ужасно.

Так, наверное, выглядит земля после опустошительного пожарища… Черной и безжизненной. Жалость к нему, сострадание и любовь с такой силой охватили ее, что Сэнди быстро опустила веки, чтобы Джордан не заметил такое явное проявление слабости с ее стороны.

– Почему ты не ложишься? Мне не требуется твоя помощь.

Неуловимая и непонятная улыбка слегка раздвинула уголки его губ, когда он поставил пустой стакан на столик.

– Я знаю. Но мне необходимо сидеть здесь. Это нужно мне самому. Обещаю тебе, что постараюсь тебя не беспокоить. Просто буду сидеть здесь и смотреть на тебя, хорошо? Ты не возражаешь?

Сэнди нахмурилась:

– Нет, возражаю. Со мной все в порядке, и дежурить у постели, не смыкая глаз, нет никакой необходимости. Иди спать.

Джордан постоял, глядя на нее, а потом, к большому ее удивлению, повернулся и пошел прочь.

– Ну хорошо. Я ухожу, если ты так хочешь. Ты не виновата в том, что тебе невыносимо мое присутствие. – Он выключил свет. – Позови, если что-нибудь понадобится.

Сэнди видела, как он пошел к двери, замер на секунду – одинокий темный силуэт на светлом фоне. Как это непохоже на Джордана – так покорно согласиться и уйти. Почему-то ей стало не по себе.

– Джордан.

– Да?

– Марч мне сказал, что ты себя поедом ешь из-за случившегося, – запнувшись, проговорила она. – А мне бы хотелось, чтобы ты знал: я все поняла, что ты для меня всегда хотел только самого лучшего.

– Ты очень снисходительна, – пробормотал Джордан. – И тем не менее вся вина полностью лежит на мне.

Сэнди очень хотелось, чтобы у него стало легче на душе. Куда вдруг улетучились весь ее гнев и раздражение?

Джордан открыл дверь, и на какое-то мгновение его силуэт стал виден еще более отчетливо. Он стоял, как всегда, прямо, но тем не менее было такое впечатление, словно на плечи ему легла непосильная тяжесть. И тут дверь за ним закрылась.

Господи, сколько же боли в каждом его движении! Несмотря на то что Джордана уже не было в комнате, Сэнди все еще чувствовала это так, как порыв ветра от резко закрытого окна или двери. Сэнди ощущала его боль точно так же, как ощущала бы свою. Словно они были единым целым, с одним сердцем на двоих, одной кровеносной системой.

Какое-то занозой засевшее в голове воспоминание всплыло в памяти. Воспоминание о чем-то надежном, крепком, теплом, ощущении покоя и уверенности.

А кроме того, еще чего-то большего. От чего нельзя было отмахнуться.

Сэнди откинулась на подушку. Но не заснула. Мысль, пронзившая ее, как мощный электрический разряд, была настолько яркой, понимание настолько отчетливым и ясным, что ей необходимо было какое-то время, чтобы дать эмоциям улечься, прежде чем найти нужные слова для выражения своего чувства.

А потом… Потом принять решение.

Марч сразу поднялся с кушетки и подался вперед, как только услышал шаги брата. Он испытующе посмотрел на Джордана:

– Она проснулась?

Джордан кивнул:

– Похоже, что ей стало чуть лучше.