|
.. - Так... - Следователь оглядел написанное и почесал затылок. - Какие указания вы, гражданин Орловский, давали вашим сообщникам Иноземцеву и Кацману? - Я не давал никаких указаний Иноземцеву и Кацману. Они работали в Музее всего месяц. В нелегальную организацию не входили. - Угу, угу, - покивал следователь. - А почему же ты, проблядь, защищал их? Перед всеми защищал? - Потому что они были невиновны, - пожал плечами Юрий. - Разве этого мало? - Угу... Невиновны, значит... Ну, бля, гуманист! - Следователь покачал головой и вздохнул. - Ох, Орловский, отправлю я тебя все-таки в карцер. Там и не такие, как ты, мягчали... Невиновны... Может, ты скажешь, что и профессор Орешин, бля, невиновен? Новый удар, на этот раз куда более тяжелый. Александр Васильевич Орешин, один из последних старых профессоров Столичного университета, каким-то чудом уцелел в эти страшные годы, устроившись с помощью друзей в нумизматический кабинет Музея. Александр Васильевич, душа-человек, неправдоподобно честный и блестяще эрудированный, всегда вызывал восхищение у Орловского. Еще в студенческие годы он читал статьи профессора по русской нумизматике, а позже часто беседовал со стариком в его тихом кабинете, где со стендов тускло отсвечивали древние монеты ~ молчаливые свидетели прошлого. Значит, им нужен Орешин... - Я ничего не знаю про антисоветскую деятельность профессора Орешина. Юрий посмотрел следователю в глаза. - Не знаю! Антисоветскую работу в музее я вел сам. Следователь внезапно рассмеялся, вернее, хихикнул и вновь помотал головой: - Ну нет сил на тебя сердиться! Ну юморист, бля! Только что признался, что состоял в организации, - и работал один! Да ты бы хоть думал, прежде чем говорить, интеллигент паршивый! Юрий мысленно согласился - получалось нескладно. Но "отдавать" им ребят и Орешина он не собирался. Даже если помочь им уже нельзя. - Нет, я тебя, конечно, понимаю! - продолжал следователь. - Ты, бля, умный, кодекс читал. Хочешь по-тихому получить свои 58 через 10, срубить "червонец" и - тю-тю! Нет, хрен тебе! Ты у меня, проблядь, получишь для начала 58 через 11, а если и дальше будешь тянуть - то и КРТД - на полную катушку! Понял? После подобной абракадабры следовало, конечно, переспросить - требовался перевод, но Орловский смолчал, предпочтя подумать самому. Кодекс он знал плохо. Правда, то, что статья 58, пункт 10, осуждала за "антисоветскую агитацию и пропаганду", ему было известно. Очевидно, пункт 11-й куда хуже. Что касается "КРТД", то ухо привычно зафиксировало: "КР" контрреволюционер, "Т" могло означать "троцкиста или "террорист". Буква "Д" оставалась загадкой, но и без нее картина выходила весьма мрачная. Следователь ждал. Наконец он вздохнул и хмыкнул: - А может, расколешься? Тебя ведь эти контрики на первом же допросе заложили. Возьмем Орешина - он тоже молчать не будет. А так - помощь следствию, туда-сюда. Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|
