– А ему-то это зачем?

– У него любовница из культурненьких. Он ей завтра скажет: я, дорогая, меценат.

– Ты понимаешь вообще, что мы здесь обсуждаем? Взять хотя бы этот гребаный сериал. Ты пробил для Антона проект, чтобы мы все вместе могли заработать. Каналу это не нужно – он гонит тебя стричь бабки со спонсоров. Спонсор их дает, но только для того, чтобы, помимо половых, у них с любовницей еще и культурные связи были. А эта милая девушка завтра пойдет и отсосет – даже не тебе и не мне (хотя могла бы!), а Антону! Потому что он не просто интеллигентный человек, а режиссер! Выходит, что вся наша байда строится не вокруг продукта, а вокруг одного паршивого минета!

– Почти так, только отсосет она не Антону, а осветителю, потому что, кроме всех вышеперечисленных талантов, он моложе и более погружен в процесс, а значит, может выдать себя за сценариста – то есть человека, который создает нематериальные ценности шевелением мозговых клеток.

– Тем более!

– Но и это еще не все. Дело в том, что канал под этот сериал умудрился что-то из госбюджета выбить. Лобов такой документ «наверх» накатал, что по нему получается – мы вторую «Молодую гвардию» снимаем, и проект этот, в рамках молодежных программ, означен в будущем году первым. Так что отсос, в метафизическом смысле, получается совсем уж с проглотом.

– И как после этого называть то, что мы делаем? «42 метра, или Глубокая глотка-2»?

– Почему? «Первый Духовный Акафист 2010 года». Сокращенно, ПЕРДАК.

– Я так и знал, что дело закончится гомосексуализмом! – Я достаю косяк и начинаю раскуривать. – Пердаки...

– Э! Хорош на кухне курить! – Ваня бьет меня по руке. – Здесь же Катя! И дети!

– Да ладно, я сам инфантильный.

– Добрый вечер, товарищи телевизионщики! – На кухню заходит Катя. – Ванечка, пойди, пожалуйста, к детям, они без тебя не ложатся! Соскучились.

– А сама не уложишь? – канючит Ваня.

– Нет, милый, – обворожительно улыбается она. – Я пока с Андрюшей поговорю, давно не виделись.

– Ты чего, Дрончик, такой расстроенный? – говорит она, когда Ваня уходит.

– Проблемы в личной жизни, проблемы социального характера... В общем, как-то сложно все.

– Анашу курили! – Катя скорее утверждает, чем задает вопрос.

– Ну, не совсем чтобы курили... – Я отвожу глаза.

«Я поищу твой паспорт, – приходит эсэмэс от Наташи. – Если найду – возьму с собой на работу, заедешь».

«Мне он сегодня вечером нужен, у меня поезд», – лихорадочно отбиваю в ответ.

– Тут дети, как не стыдно! – Катя складывает в машину посуду.

«Меня не будет дома до десяти».

«У меня поезд в полночь, можно я к десяти подскачу?»

– Стыдно... потому и не курили...

«Я напишу, как приеду».

И потом, через несколько минут:

«Подскочи».

– Что у тебя опять случилось, Дрончик?

– Да не бери в голову, всякие траблы!

– Расскажешь, – говорит она, открывая балконную дверь.

– М-м-м, – я качаюсь между обнадеживающим эсэмэс и возможностью поплакаться в жилетку. – А ты хочешь, чтобы я рассказал?

– Косяк давай! – Катя протягивает руку.

– Зачем? – Я испуганно хватаюсь за карман джинсов.

– Доставай, доставай, пока Ваня детей укладывает!

– Э? – Я вопросительно поднимаю на нее глаза и вытаскиваю «беломорину».