– Тоже мне, «Грэмми», блядь, устроили! – сплевывает Антон, а я настолько ошарашен таким маскарадом, что перманентно отпиваю из Дашиного бокала и делаю вид, что ко мне эта инфернальная хуйня никакого отношения не имеет. Развлекаю себя тем, что верчу головой в поисках новых сотрудниц или просто приятно одетых телочек (скорее для проформы, потому что, с одной стороны, рядом стоит Даша, а с другой – пять минут назад я твердо решил валить к Наташе, часа через три. Ну, то есть не совсем твердо, как пойдет. Но решил).

Разглядывая зал, упираюсь в левый фланг, на котором, прислонившись плечом к стене, стоит Хижняк, одетый в черный смокинг и кроссовки. Злорадно отмечаю, что под смокинг надета рубашка, тогда как настоящий фрик вырядился бы в майку. Незамедлительно сообщаю Антону, что Хижняк – лох. Антон разводит руками, давая понять, что это и так очевидно. Даже не глядит в сторону Хижняка. Рядом с Антоном корреспондентка из новостной редакции, в узкой юбке с разрезом и обтягивающем пуловере.

– А я ее сначала не приметил, – шепчу ему на ухо.

– Карманный вариант, – отвечает он.

Чествование героев вчерашних дней плавно подходит к концу. Отъезжает занавес, обнаруживающий хор бледнолицых детей, которые начинают жалобно тянуть «Прекрасное далеко».

– Они правда из детского дома? – спрашивает ктото рядом, заставляя меня подавиться вином так, что часть жидкости приходится сплюнуть себе под ноги.

В руках у собравшихся сверкают бокалы. Начинается броуновское движение. Люди разбиваются на группки, подтягиваются к фуршетным столам, берут тарелки и приборы. Замечаю свою бригаду, машу им рукой, но они, кажется, меня не видят.

– Перекусим? – предлагает Даша.

– Наверное, – неопределенно отвечаю я и даю увлечь себя к закускам.

По дороге нам попадается Лобов под руку с директрисой большого рекламного агентства.

– О, какие люди! – Он картинно раскланивается. – А это, Оксана, самые большие звезды канала. – Лобов уже сильно подшофе. – Такие большие, по секрету тебе скажу, что самому приходится к ним на прием записываться.

– Ой, Анатолий Борисович, вы заставляете меня краснеть! – жеманничает Даша.

– Оксана, – протягивает мне руку девица, и я перекладываю тарелку в левую руку, чтобы поприветствовать ее.

– А вы садитесь к нам! – показывает Лобов в левый угол зала, где сосредоточен десяток столов «персона вип-вип».

– Да мы же со своими редакциями! – неуверенно мычу я.

– Конечно, Анатолий Борисович, – Семисветова больно щиплет меня за бок, – сейчас возьмем что-нибудь куснуть и присоединимся!

– Ну, возьми... куснуть... – фыркаю я.

– У них за столом уже Хижняк сидит. – Семисветова стучит меня по голове. – Хочешь устроить ему бенефис?

– Да мне как-то все равно, – пожимаю плечами, понимая, что она, в целом, права.

За столом, помимо Лобова и Оксаны, два зама, начальник информационного вещания, Ваня, Хижняк и трое из тех, у кого Лобов отсасывал на сцене. Сажусь рядом с Ваней, рядом со мной падает Даша. Завязывается нелепый светский треп обо всем, что никому не интересно. Хижняк слегка флиртует с этой Оксаной, трио клиентов деловито растирают с Лобовым «за перспективы», а я шепотом спрашиваю у Вани, как бы свалить отсюда, и поглядываю на счастливого Антона, сидящего за три стола от нас в женском окружении.