|
Как недавно выяснилось, именно это произошло с демоном их друга Бадена — Неверием. Когда Баден погиб, лишившегося тела демона поместили в одну из охотниц. Гидеон часто задавался вопросом: поднимется ли у него рука на эту охотницу, случись им скрестить клинки? Едва ли, и не потому, что она женщина. Ему доводилось убивать представительниц прекрасного пола, и не раз, — отношение к женщинам как к равным, особенно на войне, было своеобразным кредо воинов, оставшихся в Греции под началом Сабина. Но в этой охотнице живет частичка Бадена… Убив ее, он погубит и своего друга.
— Ложь! Ты меня слушаешь? — выдернул его из размышлений Кронос. — Тебе все ясно? «Одну минутку… Что?» Гидеон с усилием вынырнул из трясины невеселых мыслей. — Что? — спросил он. Лицо царя богов стало пунцовым, и явно не от стыда. — Я никогда не повторяю дважды! Либо вы будете каждый день передо мной отчитываться, либо не видать вам амулетов, как собственных ушей! Ты меня понял? — рявкнул Кронос, сверкая черными глазами. «Амулеты… — пронеслось в голове Гидеона. — Ну конечно! Зачем так горячиться?» — Нет. Я ничего не понял, — ответил он. Кронос наконец перестал ходить и уставился на воина. Хотя его ноздри по-прежнему устрашающе раздувались, глаза вновь стали золотыми, как в начале беседы. — Вот и отлично. Произнеся эти слова, Верховный бог протянул руку, обращенную вверх пустой ладонью, над которой за искрились синие огоньки, и Гидеон с удивлением наблюдал, как среди этого мерцания постепенно вырисовываются очертания двух предметов. Через несколько мгновений взору воина предстала пара кулонов в виде бабочки, крылья которой были инкрустированы крошечными рубинами, сапфирами, слоновой костью, ониксом и опалом. Камни горели огнем и выглядели точно живые. Висела эта бабочка на серебряной цепочке. «Красиво, конечно, но…» — подумал Гидеон. — Я же буду выглядеть как мальчишка! — вырвалось у него. Царь богов угрожающе зарычал. — Ты чем-то недоволен, Ложь? Я ведь могу… — Да, да! Не прошу прощения! Я очень не хочу их! — выпалил воин и поспешно схватил кулоны, один из которых тут же надел. Горячий металл обжег кожу, но Гидеон терпел. Второй амулет отправился в карман. «Какую бы придумать уловку, чтобы убедить Скарлет надеть его?» — мысленно задался он вопросом. — А мои враги? — спросил он, имея в виду своих друзей. — Я навещу крепость. «Правда, — понял Гидеон, а потом задал себе вопрос: — С чего бы суровому богу проявлять такую услужливость? Видимо, я о чем-то не знаю… А, ладно. Я получил что хотел, и это главное». Гидеон кивнул. — Огромное тебе проклятие! — поблагодарил он. — Если это все… — Да, нет еще кое-чего, — поспешно проговорил воин. — Скарлет не утверждает, что мы были женаты, и я не понимаю… — Скарлет? — Глаза царя богов вновь из золотистых сделались обсидиановыми. — Дочь Реи? Гидеон растерянно заморгал. Скарлет — дочь Реи? — Ты не ее отец? — прохрипел он. Это объяснило бы то, что у них обоих глаза похожего цвета. — Нет! — рявкнул Кронос, и в этом возгласе было столько презрения, что, будь оно водой, Гидеона бы попросту смыло с небес. — Еще раз позволишь себе подобное святотатство — и я обещаю: тебя постигнут такие страдания, что свет станет не мил! «Что так рассердило Верховного бога? — удивился Гидеон. |
