— Я смотрела. Я видела все. И в то же время я была Аннис. Я была и Мэгги, и Аннис одновременно.

— Выпей это.

— Она была одной из тех, кто невинен, Эш. Они изменили ее. Я знаю, чего она хочет. Они сделали ей больно — ох, до чего же больно!

Мэгги всхлипывала в объятиях Эша. Те вещи, которых он не мог видеть, разрывали ее сердце.

— Ты видел это? Видел?

Но Эш этого не видел. Его оставили ждать в том сером пространстве, в загадочном коридоре между видением и пониманием, память о котором уже поблекла. Все, что видела Мэгги, было не для его глаз. Теперь ему ничего не оставалось, кроме как верить ее словам.

— Я поняла, Эш. Все мы, каждый из нас скован уздечкой — тем, что делает с нами жизнь. Ты. Я. Алекс. Эми и маленький Сэм. Все мы, Эш. И все мы ждем, чтобы нас избавили от уздечки. И это больно. Это больно.

Эш обнимал ее, пока рыдания не утихли.

46

Мэгги всем объявила, что ей нужно и кто ей нужен. Призвали Де Санга, а Эша отправили с поручением. Мэгги попросила Алекса быть рядом. Она хотела, чтобы он тоже был в курсе.

Лихорадочное ощущение значимости, пробудившееся в Мэгги, подсказало Де Сангу, что произошло нечто важное, но, выполняя то, о чем его попросили, он оставил подозрения при себе. Он сомневался, что может еще что-то сделать для Мэгги; кроме того, его страшно испугал опыт со сверхъестественным воплем Аннис.

— Я досчитаю до трех, легонько до вас дотронусь, и вы вернетесь к нам такой же, как раньше, — спокойной и отдохнувшей. Раз, два, три. Ну вот. Здравствуй, Аннис. Долго же тебя не было.

Как и прежде, сеанс проходил в гостиной. Она моргнула и посмотрела на Де Санга. Потом — на свои руки.

— Как ты себя чувствуешь, Аннис?

Усмешка заиграла у нее на лице.

— Священник.

— Нет, я не священник. Я больше не священник, Аннис. Я друг Мэгги. Ты знаешь, кто такая Мэгги, верно?

Она глядела непонимающе.

— Тебе не нужно играть с нами, Аннис. Мэгги — та, кто тебе поможет.

Она облизала губы и с трудом проговорила:

— Воды.

Де Санг протянул ей стакан, и она стала судорожно пить.

— Мэгги хочет, чтобы ты спела мне «Колыбельную смерти». Песню смерти и ухода. Она хочет, чтобы ты передала ее мне.

Молчание.

— Ты знаешь, что сама этого хочешь, Аннис. Тогда ты сможешь быть свободна.

Молчание.

Де Санга прервал звонок в дверь. Алекс пошел открывать. Из прихожей донеслись приглушенные голоса. Психолог продолжил дознание:

— Я хочу спросить тебя кое о чем еще. Кто научил тебя «Колыбельной смерти»?

— Одна из нас.

— И ты должна передать ее другой? Причем только женщине? А что будет, если «Колыбельную смерти» споет мужчина?

— Ни один мужчина не может ее знать.

— Но если бы это случилось?

— Это не будет иметь силы. Только женщины могут знать. Это связано с жизненным циклом. Женщина появляется из утробы, потом сама дарит жизнь, а потом другая женщина дарит жизнь.

— Понимаю. Но я и не хочу, чтобы ты передала ее мне. Я хочу, чтобы ты передала ее Мэгги.

Снова молчание. Потом:

— Не нужно. Я и так храню ее для нее.

— Но, Аннис, если ты не согласишься, двухтысячелетняя традиция ремесла прервется. Сто поколений ведьм — и «Поющая цепь» разорвана. Передай ее Мэгги. Пусть она возьмет ее.

— Не нужно. Мы с ней — единое целое.

— Нет-нет, Аннис.