Эш потакал ей в благодарность за то, что она для него сделала. И Мэгги нашла в нем компаньона и любовника, которого возбуждала неожиданность. Если им хотелось встать в какой-то немыслимый час и отправиться на прогулку у озера или в лес, они так и поступали. Однажды они поехали сквозь густой ночной туман к шлюзам на канале только потому, что им захотелось послушать звуки этих мест при нулевой видимости. Рассвет, полночь и закат. Это были часы богини, минуты, наполненные магической силой. Правда, порой даже Эш артачился.

— Нет, Мэгги, нет! Я не поеду на пустошь в такую ночь. Только послушай, какой ветер!

— Но ведь именно это подразумевала Лиз, когда говорила о полетах в помещении. Нам ведь неслучайно показалось, что мы ударились о потолок. В следующий раз нужно летать под открытым небом.

— Но ведь не посреди зимы — это невозможно. Лучше тебе поспать.

Но Мэгги лежала в темноте, не в силах уснуть. Ветер за окном не мог отбить у нее желания посетить пустошь, зато пробудил в ней какие-то предчувствия. Она нежно смотрела на Эша, спящего рядом с ней, но прислушивалась к голосам, звучавшим в шуме ветра. Кто-то негромко звал ее со стороны пустоши и холмов за пустошью.

Мэгги не знала, кто ее зовет, — может, голоса вообще звучали у нее в голове? Но это был красивый, неземной хор низких женских голосов. «Одна из нас, — пели они, — ты всегда была одной из нас». Этот хор притягивал ее так же, как луна притягивает воду, вызывая прилив. У Мэгги приближались месячные; она чувствовала таинственный зов крови. Как могла она сказать об этом Эшу? Ведь он мужчина. Как могла она когда-нибудь рассказать ему о голосах, которые он не только не мог, но и не должен был слышать?

Прогремел раскат грома. Мэгги знала: это та самая ночь, когда ей нужно идти. Она выскользнула из постели и на цыпочках подобралась к окну. Эш проснулся и смотрел на нее, сонно щурясь. Она поцеловала его в губы.

— Я ненадолго. Не волнуйся.

— Ты ведь не будешь летать, правда?

— Нет. Это ночь Макбета. Я просто хочу ее почувствовать.

Эш ощупью нашел свою рубашку.

— Я тоже поеду.

Мэгги хотела ему сказать, что эта ночь только для женщин, но его преданность тронула ее. Это была преданность лунатика.

Эш уверенно вел машину к пустоши, под дождем. Сверкнула первая стрелка молнии. Дождь засиял в свете фар, закружились серебряные искорки.

— Что это? — спросила Мэгги.

Они были на полпути к пустоши. Прищурясь, Эш заглянул в зеркало заднего вида.

— На мгновение мне показалось, что за нами кто-то следит. Но я ошибся.

— А еще считаешь меня параноиком.

Они добрались до пустоши и припарковали машину. Тропа была черной как смола, но теперь они знали, как найти дорогу в темноте. Дождь перестал. Буря уже отгремела, но доносились отдаленные раскаты грома, и время от времени вспыхивали молнии. Все было пропитано парами распада и запахом озона, вызванными бурей. По земле стелился туман. Мэгги сделала глубокий вдох. Она почувствовала, что ее силы умножились, учетверились. Танцуя, она двигалась по тропинке перед Эшем.

— Богиня! Геката! Она окружает нас! Она прошла этой дорогой! Вдыхай ее аромат!

Трава отяжелела от дождя. Камни были мокрыми: они поблескивали дождевыми каплями, источая собственные гранитные запахи. Мэгги обошла круг сперва по внешнему периметру, потом по внутреннему и потрогала все девять камней. Потом она быстро выскользнула из одежды. Голыми плечами и бедрами прижалась она к мокрому, вытянутому вверх граниту, наслаждаясь тем, как грубый камень высасывает жар у нее из кожи и как холод предается от камня ее костям.

— Ну же, Эш! Ощути дождь между пальцами ног!

— Да ведь гребаный холод! — возразил он.