– Хорошо! – объявил судья. – Ну, теперь, ребята, не пора ли оставить баловство и приняться за дело? Мяч в игре!

Солнце уже скрылось за Мэйнард-Холлом, но проблем со светом не было. Доктор Фелл встал с правой стороны дороги, две девушки – с левой. Янси небрежно наступал, размахивая битой.

– Если он в самом деле разобьет окно… – заволновалась Мэдж.

– Не разобьет, Мэдж, разве я тебе не говорила?

– Надеюсь, мой отец не увидит, как это случится! Надеюсь…

– Мяч в игре!

Подача, свистящий дубликат первого. Бита Янси не шелохнулась. Зато двинулась рука судьи.

– Пер-рвый строук!

– Нравится, Каменная Стена? – пропел Рип. – Только потому, что ты был крутым игроком в какой-то новомодной школе для выскочек, вроде «Уильям и Мэри»…

– Новомодная школа, господи прости! – отдался эхом глухой голос. – Школа для выскочек, чтоб у меня штаны сгорели! Сынок, в «Уильяме и Мэри» они учили деток читать и писать за сотню лет до того, как в лесу построили твою чертову деревню, а лучше бы сохранили лес. Я тебе говорю…

– Я ничего не говорю, Каменная Стена, я тебе просто показываю. Видишь?

Он бросил мяч, очень быстро, но высоко. Алану все-таки удалось, хоть и не очень ловко, принять его. Казалось, маска гораздо больше ограничивала поле зрения, чем ему помнилось, и его собственный бросок был таким высоким, что Рипу пришлось подпрыгнуть, чтобы взять мяч. Следующая подача, медленный изгиб с широким разворотом вовне, тоже была названа «болл».

– В чем дело, Каменная Стена? Ни за что на свете не станешь пробовать, а? Бита к плечу прилипла, или что?

– Кидай сюда, сынок! Просто кидай сюда!

На этот раз, свернувшись почти в эмбриональную позу, Рип бросил мяч, вложив в бросок каждую унцию своего веса – подача несколько спорная, немного высокая и изнутри, но, возможно, чуть ниже плеча, так что Алан и сам толком не знал, как ее назвать.

– Болл – третий!

Рип выпрямился, чтобы поймать мяч:

– Что у вас со зрением, судья? Может, взять какие-нибудь карандашики и жестянку?

– Хочешь, навешу тебе штрафной? – прорычал разгневанный судья, исполняя вокруг Алана небольшую пляску. – Заткни свою чертову пасть и играй!

– Это и собираюсь сделать, Боб. Когда игра закончится, мы достанем тебе собаку-поводыря. А тем временем, хотя…

По выражению лица питчера Алан понял, что это будет: снова быстрый бросок Рипа, точно в желобок. Мяч ударился в перчатку точно в то место, где он держал руку.

– Строук – второй!

Настроение у Рипа поднялось.

– Видала, Мэдж? Я думал, что снова достану его своим быстрым броском, и был прав. Он ни за что не размахнется, он слишком боится промазать! Ну, теперь чем мы его накормим для третьего удара? Что-нибудь новенькое, может быть? – Рип перенес вес на левую ногу. – Всегда держать их в неведении, вот в чем секрет. Всегда…

– Камилла! – взорвалась Мэдж. – Мне это не нравится!

– Все в порядке, дорогая. Ничего такого здесь нет.

– Здесь что-то не то! Я знаю! Я могу…

Хрясть!

Янси сделал шаг вперед к мячу и махнул битой.

– Господи боже милосердный! – прошептал судья.

В настоящей игре над второй базой линия была бы протянута достаточно высоко, чтобы сбить или опрокинуть ее. Мяч белой полоской, словно разматывающийся клубок пряжи, просвистел между двумя внутренними колоннами портика как раз в то мгновение, когда Генри Мэйнард, с книгой в левой руке, толчком открыл дверь и появился у него на пути.