Теоретически мощность магнитогидродинамических двигателей не знает предела, но в системе есть одно слабое звено — высокоскоростные насосы, охлаждающие обмотки магнитов, сверхпроводимость которых поддерживается жидким гелием. Сверхнизкие температуры действуют на крыльчатки насосов крайне пагубно, и после длительной трепки, которую они выдержали по пути к Камчатке, Макс тяготился опасениями, что они вот-вот откажут.

— Эти двигатели обслуживает лучший механик всех морей. Доведите до восьмидесяти.

«Орегон» ушел еще глубже, позволив волнам перекатываться через планшир. Вода за кормой превратилась в бурлящий котел — сопла водометов выбрасывали сотни тонн в минуту.

— Ничего, — доложил Эрик. — Она увязла что надо. Нам ни за что не стащить эту чушку с мели.

Хуан пропустил его пессимизм мимо ушей.

— Положить руль круто на правый борт.

Эрик подчинился, повернув рули «Орегона» так, что корабль отклонился от прямой, как собака, рвущаяся с поводка, увеличив натяжение троса еще на пару тонн.

— Лево на борт!

Корабль наклонился в противоположном направлении, натянув тросы так, что они завибрировали от напряжения. С «Селандрии» донесся единодушный напуганный стон, когда ее корпус чуть провернулся, испустив скрежет металла о камни.

— Ну же, детка. Ну же! — уговаривал Хуан. Тори зажала рот руками, сжав кулаки настолько крепко, что ногти совсем побелели. — Есть что-нибудь?

Прежде чем ответить, Эрик накренил «Орегон» обратно на штирборт.

— Нет. Скорость относительно дна нулевая.

— Хуан, — встрял Макс, — у меня температура в третьем и четвертом двигателях подскочила. Криогенные насосы начинают сдавать. Надо глушить мотор и попытаться втиснуть на борт как можно больше этих бедных душ.

Хуан оглянулся. Китайцев предупредили, чтобы не высовывались на палубу: разорвавшийся буксирный трос может хлестнуть с такой силой, что разрубит человека надвое, — однако фордек «Селандрии» представлял собой море бледных напуганных людей, дрожащих и жмущихся друг к другу под холодным ливнем. По самым грубым подсчетам, число мигрантов на лайнере превышает три тысячи человек. «Орегон» может принять от силы лишь треть от этого количества.

— Ладно.

Должно быть, руки Макса уже лежали на пульте управления двигателями, потому что не успело это слово сорваться с губ Хуана, как обороты плавно снизились. Освободившись от нагрузки, «Орегон» буквально подпрыгнул, отряхиваясь от воды, будто спаниель.

Тори бросила на Хуана резкий, неодобрительный взгляд, язвящий упрек за то, что он сдался настолько легко, но чересчур поторопилась. Он еще не сказал своего последнего слова.

— Ослабьте тросы и выпустите еще сотню ярдов. Самым малым сдайте вперед и приготовьтесь отдать оба якоря.

— Хуан, ты в самом деле считаешь…

— Макс, двигатели наших якорных лебедок тянут по четыреста лошадиных сил, — указал Кабрильо. — Я пущу в ход каждую пони, которую мы сможем запрячь.

Макс в оперативном центре набрал компьютерную команду, снимающую с тормозов оба канатных барабана, позволив им вращаться свободно, пока Эрик Стоун, снова включив двигатели, повел корабль чуть дальше из бухты. Дойдя до стоярдовой отметки, Макс отдал якоря. Они быстро опустились на дно, оказавшееся всего в восьмидесяти футах.

— Теперь тихонько назад, чтобы лапы зацепились, — приказал Хуан.

Большие верповые якоря «Дельта» поползли по каменистому дну, пропахивая глубокие борозды среди рыхлой гальки и булыжников, пока их лапы из высокопрочной стали не впились в грунт.