|
Попроси ее, пусть немедленно проверит кельи сестер. Если какая-нибудь из монахинь окажется вне своей комнаты… Пронзительный голос донесся из нижнего коридора. – Отче! Отче! Девушка с раненой лодыжкой! Ее нет в постели! Она ушла! – Виллия!– вскричал Пол. Маленькая монахиня со свечей быстро взбежала наверх и, открыв рот, пыталась восстановить дыхание. – Она ушла, отец. Я была на ночной службе. Потом услышала выстрел и пошла посмотреть, не проснулась ли она. Но ее там не было! Священник недоверчиво проворчал: – Как она могла выйти? У нее же гипс на ноге! – На костылях, отец. Мы сказали ей, что скоро можно будет вставать – даст Бог, через несколько дней. А она все плакала и продолжала говорить, будто мы собираемся ампутировать ей ногу. Чтобы дитя поверила в скорое выздоровление, я принесла ей костыли. Это моя вина, отец. Я могла бы… – Неважно! Обыщите здание и найдите ее. Пол вытер мокрую грудь и гневно повернулся к священнику. – Как мне себя обезопасить? Мендельхаус вышел в коридор, где уже собралась толпа. – Кто-нибудь, позовите сюда доктора Сиверса. – Я здесь, проповедник,– проворчал ученый. Монахи раздвинули ряды, освобождая дорогу для его короткого круглого тела. Он явно забавлялся, рассматривая Пола. – Итак, ты решил наконец обосноваться здесь, паренек? Пол закричал от унижения. – У вас есть какое-нибудь средство… – А как же! Не трясись, мой мальчик. Азотная кислота быстро выведет одно-два пятна. Где к тебе прикасались? – Не знаю! Я спал! Ухмылка Сиверса стала шире. – Да-а! Но ты же не собираешься плескаться в кислоте. Хотя можно попробовать кое-что другое. Однако мало шансов, что это сработает на прямое прикосновение. – А масло? – Не поможет. Оно глушит лишь ослабленных паразитов, оставленных нами на произвол судьбы после прикосновений к предметам. Видишь ли, при контакте кожи с кожей эти твари превращаются в крепких маленьких негодяев. И все же иди за мной. Мы еще поборемся против них. Пол быстро зашагал за ним по коридору. Он услышал, как тихий голос прошептал ему вслед: – Я одного не понимаю, почему негиперы такие… Мендельхаус, понизив голос, что-то говорил коротышке-ученому. Пол нервничал при мысли о том, что все вокруг считали его малодушным трусом. Но это были времена, когда трусость стала социальной нормой. И после целого года бегства Пол принял эту норму как единственный способ борьбы. Спустившись в подвальную лабораторию, Сиверс начал сливать в ванну с водой какие-то химикаты. В ту же минуту вбежал монах и торопливо дернул Мендельхауса за рукав. – Отец, сестры сообщили, что девушки в здании нет. – Что? Но она не могла уйти далеко! Осмотрите двор. Если ее там нет, обыщите прилегающие кварталы. Пол перестал расстегивать рубашку. Виллия клялась, что скорее умрет, чем покорится страстному желанию. Ее испуганный визг в ответ на его крик свидетельствовал о том, что девушка внезапно проснулась – что она вернулась в реальность из мира лунатического бреда. Монах ушел. |
