«Нет нет, милорды, простите его, это просто рыбачьи суеверия. Последний человечий сын Иллрака похоронен на перекрестке дорог, что указывают на стороны света, на возвышенности к югу отсюда. Некоторые говорят, холм как таковой и есть курган Подменыша».

«…правда, милорды, заключается в том, что двендский герой был похоронен в каменном круге в Селкине, где его слуги…»

И так далее.

Пришлось много копать.

Но в отсутствие другого главного приза имперской экспедиции – легендарного плавучего города ан Кирилнара, который они тоже не могли найти прямо сейчас, – не оставалось ничего другого, как бродить от могилы к могиле и копать до тех пор, пока их не постигнет разочарование.

Разочарование – это медленный яд.

Поначалу и когда места раскопок были недалеко, практически все заметные фигуры в экспедиции отправлялись в поход вместе с морпехами и Рингилом. В тот момент над ними все еще витал осязаемый дух конца путешествия – ощущение, что после всех планов, после всех этих морских миль они наконец то нашли то, что искали. И чем бы оно ни было, никто не хотел это пропустить.

Так все обстояло, в первую очередь, для Махмаля Шанты – он отправился в путь из чисто академического любопытства и теперь страдал от существенного личного дискомфорта. Шанта действительно был слишком старым для путешествия в такой климат, и к тому же страдал от последствий инфлюэнцы, и его таскали в крытых носилках шестеро слуг, что было неудобно на неровной местности и замедляло остальных. Гил поглядывал на Арчет, закатывал глаза, но, в конце концов, что поделать? Пожилой морской инженер был главным гарантом экспедиции: на верфях его семьи построили два корабля из трех, на которых они отправились в путь, и переделали третий, и даже во время болезни он продолжал упрямо и ловко командовать флагманом – «Гордостью Ихельтета».

Если кто и заслужил это право, так это Шанта.

Причины, по которым Арчет ездила с ними, были неоднозначны и чуть более прагматичны. Она была руководителем всей экспедиции, и от нее ожидали присутствия при раскопках. Но больше всего ей требовалось что то, чтобы отвлечься от мыслей об отсутствии у берега кириатских сооружений, возвышающихся над волнами. Тот факт, что они не нашли Ан Кирилнар, весьма сильно ударил по ней.

Командир морской пехоты Сенгер Хальд отправлялся в походы якобы для того, чтобы наблюдать за своими людьми, снаряженными на поиски, но на самом деле своим присутствием он удостоверял, что морпехи – ключевое звено во всем процессе. А Нойал Ракан не отставал от него, чтобы продемонстрировать знамя Трона Вековечного и напомнить всем, кто тут главный. Эти двое относились друг к другу с холодным дружелюбием, но соперничество между двумя военными подразделениями особо не скрывали, как и их подчиненные.

Лал Ньянар, получивший пост капитана «Гибели дракона» главным образом за счет значительных вложений Шаба Ньянара в экспедицию, отправлялся вместе с Рингилом даже в разведку, по всей видимости полагая, что он таким образом представляет интересы своего отсутствующего отца. На самом деле, он не раздражал Гила; Ньянар был никудышным морским капитаном – пост синекура, обеспеченный родней в Ихельтете, был, скорее, формальным или подразумевал речные суда, – но он, по крайней мере, умел выполнять приказы. Сойдя с борта корабля, он подчинялся командирам экспедиции и не лез на рожон.

А вот с остальными все обстояло совсем иначе.

Из других инвесторов экспедиции, которые сами отправились на север, Кларн Шенданак держался ближе к делу, поскольку совершенно не доверял имперцам, включая Арчет Индаманинармал, черную как уголь полукровку, имперскую загадку – такой он ее видел.