«Да, да. Истина была в твоем распоряжении, а потом ты ее уронил, и она разбилась. Рыдайте, поэты, ибо небеса рухнули. Гил, возьми себя в руки, мать твою».

Он тряхнул головой, пытаясь изгнать из нее туман. Отыскал высокую точку на веренице холмов позади себя и направился туда.

Взбаламученные воспоминания поспешили следом.

– Да, можешь спросить.

– Спросить? – Темная Королева отстала, и он оборачивается, чтобы взглянуть на нее. – О чем спросить?

Фирфирдар ухмыляется – ее не проведешь.

– Можешь задать вопрос, который столь явственно звучит в твоих мыслях. Все эти вечера, которые ты провел в особняке Эскиатов в Луговинах, будучи подростком. Ты до сих пор помнишь слова литании. И вот теперь ты гадаешь, сколько в ней правды. Ты спрашиваешь себя – неужто Темная Королева и впрямь оказывает милости тем, кто достаточно смел, чтобы встретиться с ней и о чем то попросить?

Они стоят лицом друг к другу через полдюжины шагов по песку. Между ними шумит ветер. Это очень напряженный момент.

– Ну? – Рингил нетерпеливо взмахивает рукой. – Это правда?

– Такое случалось. О чем ты молишь меня, прихожанин?

Он морщится от такого эпитета. Колеблется, потом отбрасывает сомнения.

– Грашгал Странник сказал мне однажды, что Друг Воронов будет висеть за стеклом музея в городе, не знающем войны.

– Это один из возможных концов для него, да. Я спрашиваю опять – чего ты хочешь?

Он меняет гримасу на усталую улыбку и отворачивается. Его слова летят через плечо, словно шарф, подхваченный ветром.

– Ну, если ты и впрямь можешь уловить эхо моих мыслей, Владычица Игральных Костей и Смерти, то тебе это уже известно.

– Ах, мрачный малыш Рингил Эскиат с его твердым характером. Что же ты еще мог сделать, как не уйти от ответа? – И внезапно она снова оказывается рядом с ним, сокровенным тоном, ласково шепчет прямо на ухо: – Расколотые небеса рухнут, если Гил Эскиат однажды попросит об услуге кого нибудь, даже самих богов. Если он хоть раз проявит слабость или нужду. Это ведь совершенно неуместные качества для покрытого шрамами носителя ужасного клинка, именуемого Друг Воронов. О да, я понимаю, отчего ты им так нравишься.

Он идет дальше, глядя прямо перед собой. Произносит почти недрогнувшим голосом:

– Как я уже сказал, если ты можешь улавливать эхо моих мыслей…

– Ты хочешь туда попасть, – быстро говорит Фирфирдар и замолкает. Кажется, собственные слова каким то непостижимым образом изумляют ее. На мгновение ее тон становится почти ошеломленным. – Они правы, ты делаешь это каждый гребаный раз. Ну ладно, Рингил Эскиат, если хочешь играть по таким правилам, валяй – выкладывай свои жалкие карты. Чего ты хочешь? Чего жаждет твоя душа? Ты хочешь отправиться туда, в тот город, не знающий войны. Хочешь прожить остаток дней в покое, который там царит. Стандартная хрень про счастливую развязку для воина в пору его заката. Обычная мечта, которой предаются профессиональные убийцы, когда думают про пенсию. Вот так. Доволен? Богиня прочитала твои мысли? Она поняла, о чем ты размышляешь?

Теперь очередь Рингила молчать, странно смущаясь оттого, как жестко Фирфирдар обнажила его едва осознаваемую тоску, выразив ее в словах. Он прочищает горло, чтобы прогнать тишину.

– Грашгал сказал мне, что нет никакого способа попасть туда. Он сказал, что быстрые тропы чересчур извилисты для смертных, а прямые – слишком длинны.

– В целом такова истина, да.

Он искоса смотрит на нее.

– Но?

– Но кое что важное упущено. Видение Грашгала было неполным. Как многие соплеменники кириаты, Странник так и не смог полностью оправиться от путешествия по жилам Земли и принесенных им даров.