Урфин скользнул вперед, стараясь держаться левой стороны вплоть до проема, оставшегося от двери. Шаг, второй, тихо-тихо, не шуметь. С пятки на носок, перекатываемся, перекатываемся… замереть, вслушаться. Кап-кап-кап… это вода. Вон там, в углу, и еле слышно – дзззииинь… обо что-то металлическое. Стоять! Слушать!

Ветер выл сильнее, разбивался на несколько голосов, вторил флейте адовыми волынками, тонким визгом дисковой пилы пробирал по хребту, ввинчиваясь в дупло раскрошившегося зуба. Урфин скрипнул целыми и не особо, улавливая какую-то неверную и нехорошую вещь. Чертов буги всегда не прост. А этот, сволочь, придумал что-то еще. Не может ветер вызывать такую дрожь, не может заставлять замирать на месте и бояться. Бояться до жути, до желания накласть в штаны, до того самого хренова момента, когда развернешься и побежишь отсюда… Не может!

Зелень становилась все глубже, окрашиваясь темными оттенками. Ну да, чем глубже заходишь, тем света меньше. Совсем тот не пропадет, дырок же уйма, даже кровля в паре мест пробита. Но вот Буря, краем зацепившая этот участок, темноты нагнала довольно.

Урфин добрался до проема, отступив вправо и выглядывая внутрь. Вот, ну что такое, а?!

Прямо или вверх? Налево – лестница, старая, с массивными блоками ступеней, закрепленными между сваренными уголками и балками. Прямо проем, уходящий на первый этаж склада. Черный провал наполовину перегораживал завал из рухнувшего перекрытия.

Выглянуть наверх не получалось. Урфин опасался чего-то тяжелого, сброшенного на него хитрецом буги. С того станется взять и шваркнуть чем-то, что не убьет, зато покалечит. Так игра-то интереснее, когда дичь прижмешь как следует. Ну-ну, мерзость желтоглазая, шиш тебе с маслом.

Так… патроны в карман. ТТ в левую руку. Прикрывать обе стороны. Твою ж за ногу!

Ветер взвыл, рванувшись из проема на первом этаже. Урфин усмехнулся. Бывает польза от всего. Если бросишь курить, так тем более. Да даже если попытаешься. Чем несло со стороны огромного и не пустующего помещения прямо перед ним? Сухостью, чем-то резким и кислым… и все. Никакого запаха от останков, что всегда есть в берлогах буги. Никакого запаха свежей крови, что наверняка есть на сталкере Ветре. А кислое? А это «чертов кисель». И близко, воняет он всего метра за три. Почти столько до самой двери. И раз так… Урфин не стал проверять, лишь нагнулся и присмотрелся к темноте, видневшейся из-за упавшей балки.

Ну, точно, вот оно. Свечение, еле заметное, все такое в тон и чуть светлее основной зелени. То самое, порожденное липким сатанинским желе «киселя», вылезшего наружу прямо у входа в нижний этаж склада. А буги-то не сильно умен, угу. Будь умнее, постоянно держал бы наготове хотя бы куски пленки, чтобы накидать сверху на едва заметно светящееся аномальное варево, растворяющее органику только в путь. Урфин мог бы… ну, задержаться как минимум. Босиком пойти дальше, если вообще – пойти. Без ноги особо не попрыгаешь.

К проему, выскочив из коридорчика одним длинным прыжком, Урфин старательно не подходил. Водил обрезом, направленным вверх, ждал пакости. Но пока не дождался. Зато услышал, что хотел. Ветер пока оставался жив. Орал он будь здоров. И явно не от удовольствия. Представлять, что с ним делал буги, не хотелось. Явно не бабушкиными пирожками кормил.

Ага…

Буги рассмеялся. Перекатился тихий едкий смешок, звучавший сверху. Перекатился, зарокотав и переходя в дикий захлебывающийся смех.