В период имперской оккупации Каламари сам Акбар был вынужден сотрудничать с Моффом Таркином. Он работал у Таркина несколько лет, пока ему не удалось бежать во время наступления Повстанцев.

— Вы закончили свое расследование? — спросил Акбар. — Вы изучили записи, сохранившиеся после катастрофы?

Терпфен отвернулся. Он сложил вместе свои широкие перепончатые ладони. Кожа его лица загорелась пятнами ярко-каштанового цвета, показывая его смущение и стыд.

— Я уже подготовил отчет для Совета Новой Республики. — Он со значением взглянул на закрытую дверь. — Мне кажется, что они сейчас это обсуждают.

Акбар почувствовал себя так, будто он только что попытался проплыть под плавучей льдиной.

— И что вы обнаружили? — спросил он твердым голосом, пытаясь восстановить свой командный тон.

— Я не нашел каких-либо признаков механического повреждения. Я вновь и вновь прослушивал сохранившиеся записи и наконец реконструировал курс полета, с учетом всех зарегистрированных возмущений атмосферы Вортекса. И ответ один — с вашим кораблем было все в порядке. — Он взглянул на адмирала, затем вновь отвернулся. Акбар понимал, что Терпфену было так же трудно сообщать все это, как Акбару его слушать. — Я лично проверял ваш корабль перед отлетом на Вортекс. Я не нашел тогда никаких признаков механических повреждений. Я думаю, что если бы я упустил что-то…

Акбар покачал головой:

— Не вы, Терпфен. Я слишком хорошо знаю, какой вы, работник.

Терпфен продолжал более спокойным голосом:

— На основании собранных данных я могу сделать лишь один вывод, адмирал…— Тут Терпфен запнулся, как будто не решался сформулировать то, что было ясно и без слов.

Акбар сделал это за него.

— Ошибка пилота, — сказал он. — Я — причина аварии. Это моя вина. Я так и знал.

Терпфен опустил голову настолько низко, что был виден лишь выступающий бугрообразный свод черепа.

— Мне хотелось бы, чтобы нашлось что-нибудь, что могло бы доказать обратное, адмирал.

Акбар протянул перепончатую руку и положил ее на плечо Терпфена, обтянутое серой униформой:

— Я знаю, что вы сделали все, что могли. А теперь окажите мне, пожалуйста, еще одну услугу. Подготовьте еще один дугокрылый истребитель для меня и обеспечьте его всем необходимым для длительного путешествия. Я полечу один. — Боюсь, вас все-таки отстранили от полетов, адмирал, — предположил Терпфен, — но не беспокойтесь. Я как-нибудь решу эту проблему. Куда вы собираетесь?

— Домой, — ответил Акбар, — улажу одно незаконченное дело — и домой. Терпфен молодцевато козырнул:

— Ваш корабль будет ждать вас, сэр.

Акбар отдал честь и почувствовал, как к горлу подкатил комок. Он подошел к закрытой двери из сталекамня и постучал по ее густо орнаментированной поверхности, требуя, чтобы его впустили.

Тяжелая дверь, рыча автоматическими шарнирами, открылась. Акбар встал на пороге, и все члены правящего Совета обернулись, глядя на него.

Стоявшие в помещении кресла были изготовлены из пластического камня и отполированы до блеска. Там же находилось и его пустующее кресло, на котором все еще была табличка с его именем. Воздух казался слишком сухим, в нем витал едва заметный запах музейной пыли. Ноздри Акбара резанул смрад человеческого пота, смешанный с ароматами специй, — заседание затянулось, и между делом некоторые члены Совета устроили себе легкий перекус.

Тучный сенатор Хрекин Торм махнул коротенькой толстой рукой в сторону Акбара:

— Почему бы ему не возглавить ремонтно-восстановительную бригаду? Мне кажется, надо сделать именно так.