— В сообществе чиссов не существует таких понятий, как детство и юность, у нас взрослеют и берут на себя ответственность за свои поступки в очень раннем возрасте. Мое взросление ничем не отличалось от прочих чиссов, и я, конечно, понимаю, что в Новой Республике все по-другому, но…

— Но что? Ты считаешь меня ребенком? — Джейна обожгла его взглядом. — Считаешь меня слишком мягкой или что?

Джаг не выдержал пронзительного взгляда девушки и отвел глаза, при этом даже слегка покраснев. Только сейчас Джейна смогла признать в нем своего сверстника.

— Мягкой? Нет, это не совсем то определение. У тебя есть отвага и решимость, но отсутствует…

— Что?

Он решил, что ему будет проще устремить взор в сторону стоящего на палубе челнока.

— Суровость.

Джейна хотела было возразить, что, мол, он ее совсем не знает и что быть мрачнее тучи — ее вполне обычное состояние, но вместо этого только промямлила:

— Может, ты и прав. Вообще мне кажется, что оптимистам живется легче, чем всем другим.

— Может, — Джаг указал пальцем на двух мужчин, быстрым шагом пересекавших палубу. Они были одеты в костюмы спецзащиты, но при отсутствии шлемов можно было легко разглядеть их лица. — Мой дядя… когда он обнял меня так тепло, по-отечески на приветственной церемонии… Мы встретились с ним за час до этого, и он был так удивлен, узнав, кто я на самом деле… Там, где я родился, есть люди, которых я даже ни разу не видел с улыбкой на устах, а тут он… он так был рад меня видеть. Не как нового союзника, а как родного сына его сестры. И он принял меня с распростертыми объятиями, хотя я знаю, как сильно его задело то, что моя мама бросила его, улетев из Новой Республики.

Джейна осторожно положила руку на плечо пилота.

— Ведж всегда был такой. Да и многие люди тоже. Жизнь слишком жестока, чтобы не черпать из нее те редкие радости, которые она нам дарует. Несомненно, Ведж был рад узнать, что его сестра еще жива и счастлива в своем новом доме, и он забыл все прошлые обиды и недомолвки. Иногда хорошая шутка или просто улыбка могут с легкостью разрядить любую напряженную обстановку.

Фел гордо выпятил подбородок.

— Среди чиссов не принято праздновать, пока работа не выполнена до конца.

— Даже если она может затянуться навечно?

— Если так, то вообще нечему радоваться.

— Нет, это необходимо, — она посмотрела на него, на резкие черты его лица, на твердую решимость в глазах и почувствовала, что ее пробирает дрожь. Бесспорно, он был красавцем, и даже его самомнение в области летных талантов (ну их-то как раз у него не отнимешь!) тоже имело свою прелесть. Ей понравилось, как он стойко держался в неравном «бою» с республиканскими политиками, большинство которых просто бесили Джейну из-за их неблагодарного отношения к ее матери. Даже имперский формализм начинал казаться ей привлекательным.

Интересно, мама смотрела на отца в таком же свете, когда впервые встретила его?

Ужаснувшись пришедшей в голову мысли, Джейна резко сдернула руку с плеча Фела. О нет! Мне сейчас не хватало только по уши втрескатъ-ся в человека, который даже веселье считает жизненной аномалией. И вообще, сейчас совсем не время и не место для каких-то романтических отношений.

Фел смерил ее взглядом, и на его лице наконец проявилась улыбка.

— Я не хочу, чтобы у тебя сложилось неправильное впечатление о чиссах. Они — толковый народ. Осмотрительные, расчетливые, но не без изюминки. И не известно, что бы из них вышло, сложись жизнь по-другому.

— И ты упомянул об этом, потому что?..

— Потому что, — он помедлил, вновь бросив взгляд на посадочную площадку, — мне интересно, что бы подумал дядя Ведж о моем старшем брате.