Манштейн — ты уже знаешь — по-русски будет «человек-камень». А вот Клюге значит «умный». Генерал-фельдмаршал фон Клюге командовал войсками группы армий «Центр» на севере Курской дуги. Умный Клюге, понеся огромные потери в людях и танках, перешел к обороне, а его твердокаменный коллега все лез на рожон. Кстати, рожном на Руси в старину называлось острие копья, самый его кончик.

Ударив в направлении Прохоровки огромной массой танков, как тараном, Манштейн на первых порах добился успеха. Наши стрелковые войска понесли большие потери и отошли к северу. Тогда из Степного фронта на помощь были посланы 5-я гвардейская армия, 5-я гвардейская танковая армия и два танковых корпуса.

Совершив большой марш, танковая армия сосредоточилась в районе Прохоровки и стала готовиться к боям. Полностью закончить подготовку не удалось, так как вражеские танки 12 июля с запада и юга двинулись на Прохоровку. Манштейн рассчитывал в этот день добить наши стрелковые войска, с которыми успешно сражался накануне, а несколько советских дивизий окружить.

Танки фашистов двигались широким всхолмленным полем между рекой Псел и железнодорожной насыпью. Впереди — тяжелые «тигры», за ними, как за щитом, танки других типов, самоходные орудия, бронетранспортеры с пехотой. На направление главного удара гитлеровский фельдмаршал отрядил до 500 танков и штурмовых орудий, в том числе 100 «тигров» и «Фердинандов». Манштейн уже предвкушал победу — быстрое продвижение к Курску, захват (или обход) города, а затем соединение с войсками Клюге.

Можно представить, как оторопели гитлеровцы, когда вместо воинов, изнуренных в минувшем бою, вдруг увидели идущую навстречу армаду советских танков!

Взаимодействие наземных и воздушных войск способствовало успеху в наступлении.

Нашими танками командовал замечательный военачальник Павел Алексеевич Ротмистров, в то время генерал-лейтенант, а потом главный маршал бронетанковых войск, доктор военных наук, профессор. В его армии было 800 танков и самоходок. Превосходя немцев в численности машин, мы проигрывали им в другом: наша армия имела всего 35 тяжелых танков и самоходных артиллерийских установок.

Итак, утром 12 июля две лавины танков встретились и прошли в боевые порядки друг друга, как входят в промежутки зубья двух гребней. Сравнение с гребнями, однако, не дает представления о той страшной энергии, с которой сшиблись противники. Все вокруг на многие километры пришло в вихревое движение. Ревели моторы, лязгали гусеницы, били орудия, рвались снаряды, и кипели яростью сердца танкистов.

Столкновение танков, пожалуй, вернее сравнить со столкновением двух клубков картечи, посланных из огромных орудий навстречу друг другу. Оба клубка слились в один, непомерно огромный, и до самой ночи этот огромный клубок крутился, опаляя землю, сжигая самого себя.

На первых порах с обеих сторон танкам помогали артиллерия и авиация. Но вскоре и орудия, и самолеты вышли из дела: снарядом, бомбой можно было поразить свой танк, так перемешались советские и фашистские машины. Артиллерия и авиация теперь действовали на флангах сражения, обстреливали и бомбили резервы, спешившие к полю боя, а также вторые эшелоны войск.

Борьба с вражескими танками требовала от наших воинов храбрости и мужества. Плакат Н. Жукова.

Танковое сражение разделилось на множество частей: в одном месте шел наступательный бой, в другом — встречный, в третьем — оборонительный, там начиналась контратака, там устраивалась засада…

«Тигры» в этом сражении утратили свое преимущество, как теряет его длиннорукий боксер в ближнем бою на ринге.