Нацистская партия росла численно. И что было совсем прискорбно, в нее начали вступать рабочие — из числа потерявших надежду на выход страны из кризиса и тех, кто был заражен шовинизмом, ненавистью к другим нациям.

В те годы народным комиссаром иностранных дел Советского Союза был Георгий Васильевич Чичерин, человек большого ума, высокой культуры, разносторонних дарований. Он отчетливо видел, что из чего произрастает в международной политике. Еще в 1923 году Чичерин писал: «…торжество фашистов в Германии может быть первой ступенью для нового крестового похода против нас». (Под старым крестовым походом подразумевалась иностранная интервенция 1918–1920 годов.)

Какие основания были у нашего наркома для такого вывода? Дело в том, что партию нацистов взяли под свою опеку промышленники и банкиры Германии. Они рано разглядели в нацистах нужную им силу для борьбы с революционным движением в своей стране и для будущей агрессии против СССР. На содержание штурмовых отрядов, на оружие, на роскошную жизнь нацистской верхушки, на вербовку новых погромщиков потекли ручьями деньги. Чем больше денег давали капиталисты, тем кровавее работали штурмовики. Вскоре денежные ручьи превратились в реку. Кассу Гитлера пополняли самые богатые и могущественные люди Германии, короли угля, стали, химии. Среди них были миллиардеры Фридрих Флинк, Курт фон Шредер, Август фон Финк, Фриц Тиссен, Альфред Крупп фон Болен… Рейнско-Вестфальский угольный синдикат отчислял Гитлеру по 5 пфеннигов с каждой проданной тонны угля — получалось не менее 15 миллионов марок в год!

После второй мировой войны, осенью 1945 года, в баварском городе Нюрнберге, который, как и Мюнхен, был центром нацизма, международный трибунал судил главных военных преступников. На допрос был вызван «пушечный король» Альфред Крупп фон Болен. Объясняя, почему капиталисты взрастили партию нацистов, он сказал: «Экономика нуждалась в спокойном поступательном развитии. В условиях борьбы между различными немецкими партиями и беспорядка у нас не было возможности заниматься нашим развитием… Нам нужна была система, которая хорошо бы функционировала и не мешала нам работать». Переведем некоторые обороты речи с языка капиталиста на язык общечеловеческий: «…нам работать» — это добиваться сверхприбылей, «наше развитие» — это достижение превосходства над капиталистами других стран, «беспорядки» — это выступления рабочих против голода, нищеты, безработицы. Ничего не скрыл Крупп, очень откровенно ответил следователям.

Выбирая «систему, которая хорошо бы функционировала» и «не мешала работать», германские империалисты выбрали фашизм. Он устраивал их во всех отношениях. Иначе не тратились бы на него — ведь миллионер насколько богат, настолько и жаден. Западногерманский журнал «Шпигель» уже после войны писал об Августе фон Финке: «Этот пожилой господин в ботинках со стоптанными каблуками и в рубашке с заношенными манжетами никогда не имеет при себе денег. Когда они ему требуются, он принимается обшаривать карманы: „Куда же я их положил?“ Он охотно принимает от каждого, кто находится в этот момент рядом, монету достоинством в марку. Однако никто не осмеливается напомнить ему о маленьком долге». Журнал определял состояние баварского аристократа в 70-х годах в 3 или 4 миллиарда марок! Неопрятный скряга фон Финк так поверил в Гитлера, что сам не только фактически, но и юридически стал в 30-х годах фашистом — вступил в нацистскую партию. Портрет фюрера с дарственной надписью миллиардер держал у себя на столе до весны 1945 года.