Потом он оставляет нас, поэтому я могу ответить Тео. Потом я пытаюсь разобрать остальные письма, но не могу сосредоточиться. Письмо Тео напомнило мне, насколько мое положение здесь странно, как сложно будет выбраться из этого измерения, и если даже я смогу, то что делать с чувствами к нему — и к Полу, и я, я не могу себе позволить сейчас думать об этом.

Я роняю голову в руки, ошеломленная. Через некоторое время Пол говорит:

— Вам нехорошо, миледи?

— Нет. Совсем нет, я, я думаю, сегодня просто трудный день, — я пытаюсь придумать тему разговора, которая не будет минным полем. Это сложно сделать. — Это письмо румынской принцессе, которая приезжает в Санкт-Петербург. Почему русская великая княжна пишет румынской принцессе по-английски? И вообще, почему мы сейчас говорим по-английски?

— Это царская традиция на протяжение нескольких поколений, — говорит он, очевидно не зная, к чему я клоню.

Это правда не только в этом измерении, но сейчас, когда я думаю об уроках истории, которые получила дома, то вспоминаю, что в моем измерении тоже было так. Николай и Александра писали друг другу по-английски. Королевские особы такие странные.

— Вы бы предпочли говорить по-русски, миледи?

— Нет, всё хорошо. Я просто думаю вслух.

— Кроме того… — голос Пола становится жестче, как будто он старается, чтобы он звучал официально. — Тренировка поможет вам в будущем, миледи.

О чем он говорит? Я говорю так легко, как могу.

— Вы так думаете? Почему, в частности?

Пол выпрямляется.

— Я имел в виду что, что ожидается ваше обручение с Принцем Уэльским. Извините, что говорю не вовремя, миледи.

На какую-то секунду, это смехотворно — я выйду замуж за Принца Уильяма! Я получу все симпатичные пальто Кейт Миддлтон! Но потом вспоминаю, что в списке наследник Британской Империи не Уилл, это кто-то гораздо более благородный, гораздо менее привлекательный. И даже если бы это был Принц Уильям, это не долго было бы смешно, потому что я останусь заперта здесь, мне придется на самом деле выйти замуж на совершенно незнакомого человека в на другом конце света.

— Миледи? — нерешительно говорит Пол.

Всё хорошо, хочу сказать я, но вместо этого я прижимаю руку ко рту, пытаясь сохранить самообладание. Я не должна сломаться. Я не должна.

— Вы имели в виду, что я свободно должна говорить по-английски, — мой голос дрожит, он, должно быть знает, как мне больно, даже если он не совсем понимает, почему. — Потому что однажды я стану их королевой.

Ладно, слава Богу, я об этом подумала, потому что мне становится немного смешно от мысли о том, как я неловко машу рукой из кареты и на мне огромная шляпа с перьями.

Но Пол выглядит так же неловко, как я себя чувствую.

Он осмеливается сказать:

— Миледи, Его Императорское Величество никогда бы не позволил вам вступить в брак с мужчиной, недостойным вас.

Я догадываюсь, что царь Александр практически выставил меня на аукцион и продал той королевской особе, которая заплатила больше всего.

— Я хотела бы быть так же уверена.

Пол кивает со странной горячностью.

— Без сомнения, миледи, Принц Уэльский станет любящим мужем. Я не могу представить себе ни одного мужчины, который бы не считал себя счастливцем потому, что ему досталась такая жена. Что он не смог бы полюбить вас с первого взгляда.

Мы в двадцати футах друг от друга, и мне кажется, словно мы настолько близко, что можем прикоснуться друг к другу. Я думаю, он даже слышал, как у меня перехватило дыхание.

— Любой мужчина, — говорит он. — Миледи.

— Любовь с первого взгляда, — эти слова едва ли громче шепота, но они разносятся в обширной гулкой комнате.