— Вы не одобряете.

Воорт аккуратно старается задавать вопросы в настоящем времени.

— Я с ним не знакома.

— Но вы знаете ее.

— Вам кажется, что вы знаете человека, даже своего собственного ребенка, а потом приходит любовь, и все меняется, — отвечает она.

— Любовь?

— Можно назвать и так.

Элис ставит чашку, потому что руки начали дрожать.

— Я видела Стоуна по телевизору. И вас тоже. Она мертва. Я знаю. Будь она жива, она бы позвонила мне. Когда она уезжает, то звонит по два раза в день, а сейчас не звонила несколько недель.

— Простите, — произносит Воорт.

— Все советуют не терять надежды. Говорят, что она найдется, как та девушка, которая пропала в Канаде в прошлом году. Вы, наверное, помните. У нее была опухоль в голове. В один прекрасный день она просто пришла домой. Есть на что надеяться, да? Опухоль.

— Я помню ту историю. Операция помогла.

Элис Ааронс вытирает глаза. У Воорта возникает ощущение, что близится развязка, тайна скоро раскроется.

— Бет поднимается к себе и грезит о нем. Плачет, если он не звонит. Я говорила ей: «Ему на тебя плевать». Она не желает слушать. Я даже думала, может, она уехала, сняла квартиру, потому что мы с ней ругались из-за него.

— Но в этом случае она бы позвонила.

— Еще кофе?

— Большое спасибо.

— Бет сидела у себя и исписывала страницу за страницей в дневнике. — Элис, возможно, сама не заметила, что внезапно перешла на прошедшее время.

— Дневник, — повторяет Воорт.

— Это личное, — говорит Элис.

Воорт молчит. Просто вертит в руках ложечку.

— Я читаю его. Не знаю, что еще делать, — шепчет Элис.

— Думаю, знаете, — отвечает Воорт.

Через несколько минут он наверху. Сидит на узкой кровати Бет с дневником в руках. Комната словно застыла, начав меняться вместе с девочкой, превращающейся в женщину. Розовые стены. Плакаты со звездами рок-н-ролла. Стопки журнала «Гламур» на столе, за которым школьница Бет когда-то делала домашние задания. Детский письменный стол, выкрашенный желтой краской.

На дневнике есть замочек, но Бет им не пользовалась. В этой комнате она ничего не боялась.

Да, здесь Воорт узнает многое о Стоуне.

— Можно мне на время взять дневник?

— Зачем вы здесь? Неужели Бет была причастна к тому, что произошло в той церкви?

— Сомневаюсь. Не так, как вы думаете.

— Вы были в тюрьме, а теперь на свободе. Нам ничего не рассказывают, верно? Это уловка.

— Мне нельзя рассказывать. Но я выясню, что случилось с Бет.

— И вы в любом случае все мне расскажете?

— Обещаю.

Нижняя губа Элис дрожит, и, когда появляются слезы, Воорт яснее понимает всю глубину одиночества этой женщины — не говоря уже о горе.

Он допивает кофе и оставляет чашку на ночном столике у кровати.

— Я буду звонить каждый день. — Но такое же обещание он дал — и не сдержал — Камилле.

Он сидит на улице в машине и читает дневник. Находить соответствующие отрывки легко. Бет оказала ему услугу. Она подчеркивала. Округлый девчоночий почерк, красными чернилами подчеркнуты чистейшие мечты, воспаряющие с линованных страничек: секретарь воображала себе жизнь с боссом.

«Любит ли он меня?»

«Она обманывалась, как и я, — думает Воорт. — Лгала себе».