Воорт свистит. Это серьезно.

— Теплый, солнечный день. Голубое небо. — Лайл раскидывает руки, изображая плывущий корабль. — Адские Врата тогда были другими. Рифы были опаснее. Скалы выступали из воды, как на этой старой литографии.

Он показывает статью со старым черно-белым рисунком, на котором деревянный корабль терпит крушение в неистовый шторм. Парус изорван. Вид у моряков перепуганный. Корпус ударяется о грозного вида скалу, которая, кажется, вырастает прямо из моря.

— Погодите минуту, — говорит Воорт. — Так это в Нью-Йорке?

— А вы себе представляете, сколько кораблей ушло на дно в нескольких милях отсюда? — хмыкает Лайл. — Забавно, но, когда речь идет о кладах, люди думают о южных морях. Пальмах. Гротах. Кто, черт побери, вспоминает о Южном Бронксе?

— Продолжайте.

— Где-то около полудня течение несет «Гусара» к порту. Он налетает на Пот-Рок. В пробоину хлещет вода. Узники умоляют, чтобы их расковали. Но британцы полагают, что сумеют удержать «Гусара» на плаву. Капитан, — Лайл тычет в карту гавани тощим указательным пальцем, — старается добраться до Порт-Морриса, чтобы сесть на мель.

— Не вышло.

— Просчитались.

— Они освободили пленников.

— К сожалению… Да и глубина восемьдесят футов. Бритты спаслись, но заключенные отправились на дно, как и, по американской версии, золото.

— А какова британская версия?

— Что его забрали до того, как «Гусар» отошел от берега. Что его отправили сушей на Род-Айленд.

— Тогда почему вы смеетесь?

— Потому что британская версия лжет, — отвечает Лайл. — Если все было так, какого черта они две недели отчаянно старались поднять «Гусара»? Что на нем было такого важного? Пушки? Возможно, если бы не последующие события. Пленные? Верно.

— Подъем затонувшего судна был в те времена нелегким делом.

— Вот именно! — восклицает Лайл Московитц, этот источник знаний. — Тогда не было кислородных баков. Воздушных шлангов. Не умели защищаться от декомпрессии. Мы в водолазных колоколах опускаемся на восемьдесят футов. Они в основном переворачивали ванны, наполненные воздухом. Ныряльщик отправляется под воду. Он дышит внутри ванны. Выплывает, чтобы порыться в обломках. Нырять предоставляют рабам или заключенным, ведь в половине случаев они тонут или умирают от азотных пузырьков в крови.

— Значит, золото так и не нашли. И «Гусара» ищут до сих пор.

— Не-а. До времен Томаса Джефферсона.

— Президента Томаса Джефферсона? Ведь его правление длилось с 1801-го по 1809-й.

— Вы могли бы спросить, — ухмыляется Лайл, на мгновение делаясь даже как-то симпатичнее, — почему он выжидал и стал субсидировать экспедицию только после того, как ушел с должности. Почему он не сделал этого, пока был президентом. Черт, ведь Льюиса и Кларка он в 1804 году посылал в Орегон за государственный счет? Но когда дошло до «Гусара», он ждал.

— Значит, и награду он получил сам? — заканчивает Воорт. У него возникло ощущение, что все только начинается.

Лайл подмигивает:

— Я всего лишь скромный библиотекарь. Но вспомните, когда Джефферсон был президентом, у него были в Лондоне шпионы и дипломаты. Он получал информацию, недоступную обычным людям. Были ли среди всего прочего и сведения о грузе «Гусара»? Никто не знает.

— Насколько я понимаю, у Джефферсона ничего не вышло.