– Подбрось да выбрось, – оценил я версию Красавчега. – Все сходится.

– И джин этот наш с тобой Попугай. Он же Руфус Бродяга, он же человек-невидимка, поскольку никто не знает где он, кто он и как тут взялся.

– Он очень опасен. Надо народ предупредить, чтобы не разговаривали с незнакомцами и не делились своими мечтами ни с кем, кроме подушек и возлюбленных, – предложил я, подумал и добавил. – Но даже это опасно. Так что ни с кем.

– Согласен. Надо опубликовать обращение к горожанам. Я распоряжусь, чтобы такой составили. А пока кентавры занимаются бумагомарательством. Мы с тобой съездим к Зеленому. Его уже извлекли из колодца, и он лечит стресс дома.

С этими словами Красавчег покинул кабинет. Вскоре из-за двери послышался его громкий командирский голос, указывающий кентаврам на все их промахи и недочеты.

* * *

Зеленый был несвеж, выглядел подавленно, смущенно, и левый глаз у него все время дергался. Он осторожно наливал себе в граненный стакан пиво из жестяной банки с пометкой «Протока№ 3», следил как опадала пена, после чего нервно пил, судорожно дергая кадыком.

– Здравствуй, Зеленый. И куда это ты так поспешно исчез? – спросил Красавчег, появившись на пороге его дома.

Зеленый подавился пивом и стал икать. Глаза его забегали из стороны в сторону, будто он искал куда спрятаться.

– Понежнее, Ник, у него же травма. Нарушено душевное равновесие. Надо быть деликатнее, – посоветовал я.

– Скажите, пожалуйста, – протянул Красавчег, – как в голом виде носиться по небу, смущая пьяными криками весь честной народ, у него значит все в порядке с равновесием. А как в колодце чуток посидеть, так тонкая душевная организация нарушена. Так что ли получается?

Зеленый зашелся в икоте.

– А его душевное равновесие не было нарушено, когда три дня назад он устроил дебош в ресторане «Плакучая ива», оскорбил официанта, назвав его «жаренным петухом», кидался креветками и раками в мирно ужинавших горожан? У него все было в порядке с равновесием? – не унимался Красавчег.

– Ты же знаешь, кто старое помянет…

– Тот пускай и раскошеливается. Как же помню, помню, проходили. Ничего пусть немного подумает о своем поведение, может он в колодце не просто так очутился, а за заслуги перед обществом. Может это ему на подумать время дали. Вот пусть и думает, а прежде пусть ответит на вопрос. Где мы можем найти Руфуса Бродягу?

– Он все-таки полетел, – выдавил сквозь икоту Зеленый.

– Кто полетел, окаянный? Ты о чем вообще? – опешил Красавчег.

– Мой вертолет, он все-таки полетел. Ик. Только почему-то без меня. Ик. Вот теперь сам и летает. Ик. Хотя горючки у него совсем нет. Ик. Баки-то пустые. Ик.

Мы с Красавчегом переглянулись. Кажется, и Зеленый пал жертвой Попугая. Вертолет полетел, из колодца его вытащили, остается дело за малым, и полная отключка от жизненного источника. Зеленого спасать надо. Может, апатия эта у него как раз из-за козней Попугая.

– Бог с ним с этим вертолетом, где нам найти Руфуса Бродягу? – настаивал на своем Красавчег.