Она сразу поняла намек.

– И вам за это платят.

Он склонил голову в знак согласия.

– Кто?

– Я не могу вам этого сказать, ваше сиятельство.

Она посмотрела на него долгим взглядом. Она поступила мудро, заглянув в Египетский дом.

– Мне кажется, ваше сиятельство, что вы сможете отдохнуть от буйного поведения вашего мужа.

– Мой муж дома никогда не был буйным.

– Однако граф вел себя весьма агрессивно, когда его к нам привезли.

– И что вы с ним за это сделали?

– То же самое, что китайцы, – шепнул за ее спиной Джим. – Делают из людей заключенных.

Ахерн, похоже, обиделся.

– Он не заключенный, ваше сиятельство. Мы позаботились о том, чтобы ему было удобно. Наш врач осмотрел его по прибытии. К нему относятся с большим состраданием, как и ко всем нашим пациентам.

– Если бы вы, мистер Ахерн, действительно проявили сострадание, вы бы проводили меня к моему мужу.

– Этого я не могу сделать, ваше сиятельство. Согласно предписанию, он должен оставаться у нас по крайней мере три дня. И никаких посетителей.

Он снова поклонился.

– Человеческая доброта для меня более привлекательна, чем служебное рвение, мистер Ахерн.

Смотритель выглядел раздраженным. Это выражение не очень подходило к его крысиному лицу.

– Почему ему не разрешены посетители?

– Мы хотим, чтобы наш пациент был спокоен, ваше сиятельство. Мы поняли, что посещение, особенно родственниками, наносит вред нашим пациентам. До того как не будет выяснено до конца состояние здоровья вашего мужа, ваше сиятельство, будет лучше, если он останется один.

– Тогда и мы здесь останемся, – заявила Давина и бросила на него такой взгляд, что Ахерн не посмел спорить. Но все же сказал, опять поклонившись:

– Нам негде размещать посетителей, ваше сиятельство.

– В таком случае я буду спать в карете, – улыбнулась она. – Или вы возражаете?

– В мои обязанности не входит контролировать дорогу, ваше сиятельство.

– О да. Безусловно, – сказала Давина тоном, напомнившим ей тетю Терезу.

Она подождала, пока мистер Ахерн вернулся к замку и миновал решетку. Только после этого она обратилась к кучеру:

– У меня для тебя поручение, Чемберс.

– Я сделаю все, что вы скажете, ваше сиятельство.

Давина его проинструктировала и увидела, что кучер сначала удивился, а потом обрадовался.

– Я все сделаю, ваше сиятельство, но мне не нравится, что вы останетесь тут одни. Здесь небезопасно.

– Со мной останется Джим. С нами все будет в порядке.

– К тому времени как я доеду до Эмброуза и вернусь обратно, уже наступит утро.

– А мы за это время найдем самую удобную скалу, чтобы поспать.

– Ваше сиятельство…

– Не волнуйся, Чемберс. Все будет хорошо. А на обратный путь возьми с собой своего помощника. Пусть он правит лошадьми, а ты поспи.

– Я не привык уклоняться от своих обязанностей, ваше сиятельство, – с гордостью заявил Чемберс.

Что такого было в Эмброузе, что делало слуг такими ответственными? Может, это Маршалл вызывал у них такую преданность? Вся его жизнь была примером служения долгу. И время его миссии в Китае не было исключением.

– Все же я на всякий случай возьму один из твоих фонарей, – сказал Джим кучеру. – Ее светлость права. С нами все будет в порядке. А ты чем скорее уедешь, тем скорее вернешься.