|
В субботу вечером в доме царила атмосфера разрядки. Опасность была предотвращена! Речник сбежал! Теперь важно было только, чтобы он не попался полиции! - А так как вы боялись состояния вашей сестры Марии, - продолжал вслух Мегрэ, - вы посоветовали ей остаться в Намюре, притвориться больной или сказать, что она подвернула ногу... Снова послышались звуки рояля, но на этот раз играли "Графа Люксембургского". *** Отдавала ли себе Анна отчет в чудовищности своего поступка? Она оставалась совершенно спокойной. Она ждала. Ее взгляд был все так же прозрачен. - Они там внизу будут беспокоиться! - сказала она. - Правда! Пойдемте вниз! Но она не двинулась с места. Она все стояла посреди комнаты, жестом останавливая своего собеседника. - Что вы собираетесь делать? - Я уже три раза сказал вам, - устало вздохнул Мегрэ. - Сегодня вечером возвращаюсь в Париж. - Но... как же... - Остальное меня не касается! У меня здесь нет полномочий. Поговорите с инспектором Машером... - А вы ему скажете? Он не ответил. Он был уже на лестничной площадке. Он вдыхал сладкий, сдобный запах, стоявший во всем доме, и господствующий в нем аромат корицы вызвал у Мегрэ старые воспоминания. Под дверью столовой виднелась полоска света. Здесь ясно слышалась музыка. Мегрэ толкнул дверь и удивился, что Анна, шагов которой он не слышал, вошла одновременно с ним. - Что у вас там за заговор вдвоем? - спросил доктор Ван де Веерт, который только что закурил огромную сигару и сосал ее, как ребенок соску. - Простите нас... Мадемуазель Анна справлялась у меня относительно одного путешествия, которое она, кажется, хочет на днях совершить... Маргарита сразу перестала играть. - Это правда, Анна? - О! Не сейчас... А мадам Питере, которая не отрывалась от своего вязания, смотрела на них обоих с легкой тревогой. - Я налила вам рюмку, господин комиссар... Я теперь знаю, что вы любите. Машер с озабоченным видом наблюдал за своим коллегой, пытаясь угадать, что произошло. Лицо Жозефа горело, так как он выпил подряд несколько рюмок можжевеловой. Глаза его блестели, руки беспокойно двигались. - Хотите доставить мне удовольствие, мадемуазель Маргарита? Сыграйте в последний раз "Песню Сольвейг"... И, обращаясь к Жозефу, добавил: - Почему вы не переворачиваете ей страницы? Это уже был садизм, как если бы он надавил языком на больной зуб. С того места, где он стоял, облокотившись на камин, с рюмкой вина в руке, Мегрэ мог оглядеть всю гостиную, мадам Питере, склонившуюся над столом и освещенную светом лампы, доктора Ван де Веерта, который курил, вытянув свои короткие ножки, Анну, стоявшую возле стены. А также Маргариту, которая играла и пела, сидя за роялем, и Жозефа, переворачивавшего ей страницы нот... Рояль был покрыт вышитой скатертью, на которой стояло много фотографий: Жозеф, Мария и Анна, снятые детьми разного возраста... И ты ко мне вернешься... Но пристальнее всего комиссар наблюдал за Анной. |
