- понял, что не дорос до уровня любителя местной драматургии, после чего, протиснувшись через толпу, покинул зал. Минут пять стоял, с наслаждением вдыхая свежий воздух и отходя от тяжелой и душной - приторной атмосферы "зрительного зала".

       Пройдясь еще немного по парку, где оставалось не так уж много людей, в основном это были влюбленные парочки, я решил, что с меня хватит праздника. Выйдя, сел на лошадь, которую подвел мне Игнат и вернулся в гостиницу "Медведь и чарка", где я постоянно останавливался, пока жил в городе. Хозяйкой этого заведения была дородная, с пышными формами, итальянка. Лючия Паррезе. Такие нравились Джеффри, поэтому я не удивился тому, что хозяйка и телохранитель нашли не только общий язык, но и общую постель на то время, когда мы жили в Ферраре.

       Переодевшись в будничную одежду, спустился вниз. В глубине зала увидел сидевшего за кувшином вина Джеффри. Подойдя, сел напротив.

       - Что так рано, Том? Я думал, что ты со своими приятелями из стражи виконта в загул ударишься. Или в свите правителя перевелись смазливые девчонки?

       - Чего-то не хочется, старина.

       - Ты меня удивляешь Томас. Ты не заболел?

       - Нет. А сам чего?

       - Лючия не любит, когда я сильно пьяный. Говорит, что я тогда на постельные утехи слаб.

       - Может, при ней останешься? Женщина, как ты любишь. В теле. Да и дело у нее, вроде, неплохо идет. Деньги у тебя есть, а если еще понадобятся - только скажи.

       - Мне и так неплохо, парень. Ты мне вот что лучше скажи: чего ты ввязался в ссору с этим немцем?

       - Старина, да брось ты! Ну, ввязался! Что теперь? Дело сделано.

       - Сделано, - проворчал Джеффри. - Раньше ты нравом был спокойнее. Сначала думал, а теперь как прежний Томас. Норовишь все на рожон лезть!

       Он был прав. Вопреки логике и здравомыслию человека будущего, который должен стоять выше условностей четырнадцатого века я взял и ввязался в поединок. Раньше я старался избегать подобных схваток, так как считал, что подобное выяснение отношений больше относиться к детским пониманиям чести и справедливости, чем к взаимоотношению взрослых людей. Со временем пересмотрел это мнение и стал относиться к турнирам, как к спортивным состязаниям, где требуется проявить силу, отвагу и мужество, но так как мне хватало подобных забав на поле боя, то я не стремился на арену, чем вызывал удивление своих знакомых и приятелей. А тут....

       Все произошло в самом начале обеда, который дал правитель Феррары Николо д"Эсте для своих гостей. На нем присутствовал немецкий рыцарь Дитрих фон Дерфельд. О нем ходили слухи как о сильном турнирном бойце. Он уже успел прославиться в Италии, зарубив в поединке двух своих противников секирой. Этим оружием он особенно хорошо владел.

       Шут правителя славился тем, что хорошо умел подражать животным и птицам, а сегодня он стал подражать жужжанью пчелы, да так искусно, что те гости, за чьими спинами он демонстрировал свое искусство, начинали отмахиваться, как от настоящей пчелы, тем самым, вызывая смех присутствующих. Так же он пошутил и над немцем. Тот в свою очередь, тоже стал отмахиваться от несуществующей пчелы, но когда понял, что над ним смеются, догадался оглянуться за спину.