Тут я расхохоталась. Господи, в чем меня только не обвиняли! Но в этом! Не самой стало интересно, каким же образом я это сделала.

— Жаль, мадам, что вы этого не знаете, — продолжала я веселиться, — я бы с удовольствием послушала.

Жанна подскочила. Мои изысканные манеры, кажется, доводили ее до белого каления.

— Ах, как это забавно! — вскричала она, — как смешно! Хорошо смеется тот, кто смеется последним, герцогиня! Ваше раздутое самомнение лопнет, как мыльный пузырь. Неужели, вы вообразили, что он вас любит?

— Кто? — с живым интересом спросила я.

— Он любит меня, вот так! — женщина сделала вид, что не заметила моего вопроса, — и это на мне он должен был жениться!

— И почему же он этого не сделал?

— А вот это вам хорошо известно!

— Мадам, — протянула я, сдерживая смех.

Давно я так не веселилась. Жанна воображала, что знает все на свете, даже то, что находится у меня в голове. Господа, я сама этого не знаю. Впрочем, кое в чем я могла бы просветить эту глупышку.

— Драгоценная мадам, — повторила я, — полагаете, я не знаю о том, что вы — любовница моего мужа? Это всем известно. Просто скучно слышать это в седьмой раз. У вас с ним отношения? Да на здоровье! Помилуйте, я не возражаю. Сколько угодно. И если он перестал к вам наведываться, я здесь не при чем. Поговорите с ним на эту тему.

Жанна превратилась в некое подобие соляного столба. Она смотрела на меня, вытаращив глаза и не в силах была открыть рот. Вот и превосходно. Мне уже надоело выслушивать ее вопли. Я уже собралась встать, чтобы покинуть гостиную, как вовнутрь вошел герцог.

Ну вот, и он сам. Пожалуйста, беседуйте, а я пойду. Между прочим, я еще не завтракала.

— Что здесь происходит? — спросил герцог, — в чем дело, Жанна?

Та попыталась что-то сказать, но сумела выдавить из себя лишь невразумительные звуки.

— Что это с ней? — повернулся ко мне он.

— Понятия не имею, — я пожала плечами.

И тут Жанна очнулась.

— Как ты мог жениться на такой стерве? — выдала она, позабыв обо всем на свете.

Герцог пожал плечами.

— Сам удивляюсь.

Ага, он согласен с тем, что я стерва. Превосходно. Значит, не будет в претензии.

— Беседуйте, господа, — я помахала им рукой и направилась к двери, — у вас найдется, что обсудить.

— Нет уж, стойте, — велел мне герцог.

Я покачала головой. Протянула руку, чтобы открыть дверь. Не получилось. Он почти прыгнул в мою сторону с воплем:

— Я кому сказал: стоять!

Я успела отскочить, реакция у меня всегда была на зависть. Но до сих пор не могу понять, каким образом в моих руках оказалась тяжеленная напольная ваза. И я держала ее без малейшего напряжения. Поистине, мы сами не знаем своих возможностей.

Немая сцена, которая воцарилась в комнате, была достаточно красноречива. Жанна опять превратилась в восковую фигуру с полуоткрытым ртом. Не понимаю, что ее так удивило. Обычная беседа, почти светская, в этом доме все давно привыкли. Забавно, что окаменел сам герцог. Испугался, что я стукну его вазой?

— Не подходите ко мне, — предупредила я его.

Правда, в данный момент это было совершенно излишне.

Я попятилась к двери, не сводя с них обоих глаз. Пусть только попробует меня тронуть.