И прежде чем Плам успела хоть что-то понять, он схватил огромной лапой ее руку и плюхнул прямо на выпуклость в своих тесных бриджах.

— Мистер Снаффл! — ахнула Плам, отдернула руку и попыталась вывернуться из-под мускулистых лапищ, пригвоздивших ее к грубой стенке кузницы. — Вы забываетесь! Меня не интересуете ни вы, ни ваш… эээ… стручок, поэтому, пожалуйста, позвольте мне пройти.

Омерзительное зловоние усилилось, потому что кузнец расхохотался ей прямо в лицо. Плам отвернулась, жалея, что не отправила сюда Том с этой несчастной кастрюлькой, — ее ремонт был уловкой, которой она воспользовалась, чтобы познакомиться с лудильщиком и решить, годится ли он в мужья. Впрочем, она мгновенно устыдилась таких трусливых мыслей.

— Прикидываешься скромницей, миссус, но я-то знаю, что ты меня тоже хочешь. Ну-ка поцелуемся.

Он склонился над Плам, придавив ее к стене своей широкой потной грудью. Она слегка переместила кастрюльку, радуясь, что пока кузнец прижимается к ней только верхней частью тела.

— Никому и дела не будет, если ты закричишь, миссус. Тут все знают, что ты потаскушка, а уж вся из себя такая чванливая, будто взаправду выходила замуж. За женатого! Мисс Стоун говорит, что твоя собственная семья с тобой и знаться не желает. Давай поцелуемся, — снова потребовал он. В уголках его мясистых губ скопилась слюна.

— Я не потаскушка, — негромко произнесла Плам, осторожно отводя кастрюлю в сторону, чтобы хорошенько замахнуться. — И понятия не имею, что там эта мисс Стоун разузнала насчет моего брака. Могу вас заверить, что я ни в чем не виновата и ее обвинения несправедливы. А теперь, пожалуйста, отпустите меня, или мне придется нанести вам телесные повреждения.

Он потерся грудью о ее грудь и взял Плам за плечи, удерживая на месте.

— Да тут все знают, что ты раздвинешь ноги для любого мужчины, если он даст тебе потереться о свою штуку. — Кузнец поднял руку, схватил Плам за волосы и дернул ее голову назад. — Я сказал — поцелуемся! И не собираюсь повторять еще раз!

— Мистер Снаффл! — Плам отвела кастрюльку как можно дальше.

— Чего? — Его омерзительные губы все приближались.

— Это вашему стручку. — Она изо всех сил ударила кастрюлькой, попав ему прямо между ног.

Он заорал, упал на спину, согнувшись пополам и сыпля ругательствами и богохульствами. Плам глубоко втянула относительно чистый воздух, шагнула вперед и наклонилась над корчившимся от боли кузнецом.

— Впредь я буду обращаться к какому-нибудь другому кузнецу, — сказала она и сильно пнула его по почкам. Просто потому, что ей этого захотелось. — Вам повезло, что я леди и не люблю впадать в гнев.

Высоко подняв голову, она покинула кузницу. Губы растянулись в упрямой улыбке. Плам спешила домой, чувствуя, что глаза всей деревни оценивают ее, и цеплялась за надежду, что все не так плохо, как представил мистер Снаффл, хотя понимала, что на самом деле все намного хуже. Придется снова переезжать, покидать Рэмс-Боттом, только как это сделать с пятью шиллингами в кармане и единственным другом — Корделией?

— Благослови, святая Женевьева, — всхлипнула Плам и, споткнувшись, вошла в крохотный домик, где жили они с Том. — Я выйду замуж за мистера Т. Харриса, и не важно, что он за человек. Если мне повезет, то никто в Рейвинге ничего обо мне не узнает, пока мы с ним не обвенчаемся.

— Обвенчаешься с кем? — спросил негромкий спокойный голос.