Эдам согласно кивнул.

— Заглянем в другие ящики? — предложил Эдам. — Ты упоминала о секретере наверху.

Рэчел собиралась ответить, но в этот момент дверь приоткрылась, и в кабинет заглянула Фиона.

— Ужин будет через десять минут, миссРэчел, —объявила она, бросая враждебный взгляд в сторону Эдама. — Мистер Делафилд тоже приглашен?

— Да, да, — рассеянно отозвалась Рэчел. — Поставь еще один прибор, пожалуйста.

Фиона, что-то бормоча себе под нос, вышла.

— Кстати, тут есть ксерокс? — неожиданно спросил Эдам.

— Да, есть. Правда, он уже старенький, но еще работает. А что?

— Если ты не против, то я хотел бы снять копии с этих записок и с соответствующих страничек в записных книжках. Я возьму их с собой и подумаю над ними как следует. А оригиналы нужно убрать в надежное место.

— В моей комнате есть встроенный сейф.

— Отлично. Давай я сделаю копии.

Эдам закончил копировать записные книжки и вернул их Рэчел вместе с еще теплыми ксерокопиями.

— Я сделал несколько копий для тебя и для себя, — сказал Эдам, убирая свои экземпляры во внутренний карман куртки, висевшей на спинке кресла.

Рэчел кивнула.

— Это разумно. А теперь — идем.

Негромко посмеиваясь, Эдам вышел вслед за Рэчел из кабинета.

Отправив Эдама мыть руки в одну из гостевых ванных комнат, Рэчел пошла к себе, чтобы убрать документы.

Сейф, встроенный в стену в ее спальне, был скрыт от посторонних взглядов небольшой картиной в золоченой раме, висевшей на тонком капроновом шнуре. Сдвинув ее в сторону, Рэчел ненадолго задумалась. В последний раз она пользовалась сейфом так давно, что с трудом вспомнила комбинацию замка. Но цифры словно сами собой всплыли в памяти, замок щелкнул, и тяжелая створка, негромко скрипнув, отворилась.

В сейфе было пусто. Рэчел была равнодушна к украшениям, а те немногие золотые безделушки, которые у нее были, она предпочитала держать в шкатулке на туалетном столике. Что касалось ювелирных украшений ее матери, среди которых было несколько истинных произведений искусства, то они хранились в депозитной ячейке банка, даже когда мать была жива, хотя в ее спальне тоже был небольшой сейф.

Положив бумаги на полку, Рэчел закрыла сейф, вернула на место картину и вошла в ванную. Причесываясь перед зеркалом, она неожиданно поймала себя на том, что думает об Эдаме, который так странно вел себя с ней сегодня.

Когда они гуляли в саду, он едва не напугал ее. Он был так настойчив, так требовательно просил рассказать ему о Томе, что Рэчел растерялась. А его вопрос, похоронила ли она себя вместе с Томом, и вовсе обескуражил ее.

Рэчел понимала, что такой человек, как Эдам, ни за что не смирится с ролью двойника Томаса, которого она терпит возле себя из-за потрясающего сходства.

Рэчел вышла из ванной. Машинально окидывая взглядом спальню, она подумала о том, что пять лет в южноамериканской тюрьме способны изменить любого человека. Как, в чем они изменили Эдама? Когда он летел в Сан-Кристо, чтобы спасти от путчистов персонал и оборудование своей компании, он, наверное, был романтичным молодым человеком, а каким он вышел из тюрьмы? Какой переворот произошел в его душеисердце за те пять лет, что он там провел?

— Ну что, готова?

Эдам стоял на пороге спальни.

— Да, идем, — откликнулась она.

— Мне сегодня звонил Беккет, — сказал Ник, садясь за стол напротив Эдама. — Парень шипел и плевался, как рассерженный кот. Он никак не может смириться с тем, что его история о бывшем заключенном не произвела на Рэчел никакого впечатления.