После минутного колебания Этель протянула руку Ральфу — этот тип не достоин открытой войны — и вежливо, хоть и холодно произнесла:

— Очень рада знакомству.

Обменявшись рукопожатием, они уселись за стол, и Этель мысленно старалась вспомнить все, что Артур ей рассказывал о своей семье. Их мать, урожденная Элизабет Брент, родом из Корнуолла. Отец, Томас Макартур, умер, когда Артуру было двенадцать, а Ральфу всего семь лет. Оба брата получили образование в Кембридже. Ральф стал юристом. Уже несколько лет он вел все дела брата. Наверное, это было правильно. Артур не создан для скучных бумажных дел. Он был артистом. Большим талантом! Его портрет висел в комнате Этель, когда она была еще совсем девчонкой. Его появление повсюду встречали улыбками. Разве мог он опуститься до каких-то процентов и контрактов!

Вот и сейчас он болезненно поморщился, когда брат заговорил о делах, густо пересыпая речь юридическими терминами.

— Прошу тебя, Ральф, поговорим о чем-нибудь другом. Этель вовсе не интересна эта юридическая белиберда. Не правда ли, девочка? — и с вожделением посмотрел на Этель.

Она ответила преданным, влюбленным взглядом. Конечно, ей интересно только то, что интересует его.

— Будущая жена должна иметь некоторое представление о твоих делах, — возразил Ральф.

Этель вопросительно посмотрела на него. Что он имел в виду? Что ее в первую очередь интересуют деньги жениха?

Артур рассмеялся:

— Мой брат немного циник, возможно, он думает, что мое состояние играет существенную роль в наших отношениях… Почему бы не разубедить его в этом? — И, наклонившись, он поцеловал ее долгим, страстным поцелуем.

Этель оторопела от неожиданности, удовольствия и смущения:

— Дорогой, ты неподражаем.

Она оглянулась по сторонам: в этом углу ресторана кроме Ральфа никто не мог видеть их поцелуй, но и этого было достаточно. Ральф промолчал, но выражение его лица ничего общего не имело с одобрением.

Артур, казалось, ничего не замечал. Он начал говорить о подготовке к свадьбе.

Сообщив, что Этель хочет, чтобы церемония была скромной, а брак зарегистрирован официально, Артур попросил брата быть свидетелем. Этель не сомневалась, что Ральф непременно откажется. И действительно, спросив для приличия о дате церемонии, он неожиданно вспомнил, что на этот день у него запланировано судебное разбирательство.

Артур искренне огорчился и, похоже, даже заподозрить не мог, что брат просто нашел предлог, чтобы отказаться.

Ральф не одобрял их брак, с самого начала считая его бесперспективным, и не находил нужным это скрывать.

— Сколько вам лет? Шестнадцать? — атаковал он Этель, когда Артур на некоторое время вышел из-за стола.

— Почти восемнадцать, — резко ответила она, решив стойко держать оборону.

— О, так вы — женщина в возрасте, — ехидно воскликнул Ральф, — а мне казалось, вы отпросились на свадьбу со школьных занятий.

— Я закончила школу еще в прошлом году, — ответила Этель, понимая, что такой ответ не изменит отношения к ней будущего деверя.

— В шестнадцать лет? — приподнял брови Ральф.

— Совершенно верно. Необразованная, молодая и глупая. Может, мне составить список всех моих недостатков, тогда вам не нужно будет самому докапываться до них?

— А почему бы и нет? — продолжал Ральф в том же духе.

— Ну, тогда слушайте: у меня нет работы и даже никаких перспектив на приличную работу. У меня нет денег, и скоро не будет дома. Летом у меня бывают приступы сенной лихорадки, а зимой мучают легкие.