– Но зато я возьму в жены корейскую девушку.

Чиун приосанился. Сияя от радости, он взял руку Римо в свои желтые ладони.

– Назови ее имя. Я уверен, оно усладит мой слух.

– Ма Ли.

Чиун оттолкнул руку Римо.

– Она нам не подходит, – вынес он свой приговор.

– Но почему? Ведь я ее люблю.

– Ты ее мало знаешь.

– Достаточно, чтобы понять, что я ее люблю. И почему ты мне раньше о ней ничего не рассказывал? Она так хороша!

– Что ты понимаешь в красоте! Ты никогда не мог дослушать до конца ни одной из моих поэм «Унг»!

– Папочка, я не в силах шесть часов кряду слушать завывания о пчелах и мотыльках! А чем тебе не нравится Ма Ли?

– Она безобразна! И дети ее будут безобразными. Мастер Синанджу, который родится от твоего семени, в один прекрасный день должен будет стать нашим представителем в глазах всего мира. И я не позволю, чтобы наш Дом был представлен уродцами.

– Да, я хотел тебя спросить: чья это была затея – держать ее под вуалью? Твоя?

– Так постановили женщины селения, чтобы она не отпугивала своим видом детей или собак.

– Бред! – разозлился Римо. – Они просто завидовали ей.

– Ты белый и поэтому не можешь отличить правды от лжи, – парировал Чиун. – Ну, назови мне хотя бы одно ее положительное качество!

– Она добрая. С ней приятно разговаривать.

– Это целых два. Я просил назвать одно. К тому же, если тебе нужна доброта и хороший собеседник, то чем я тебе плох?

– Не уходи от разговора. Я, может быть, ее люблю. И готов жениться.

– Ты и раньше, бывало, влюблялся. И всегда безрассудно. Но тебе удавалось с этим справиться. И эту ты сумеешь забыть. Я отошлю ее подальше, так будет лучше.

– Ма Ли нужна мне! Но мне необходимо твое благословение. Черт возьми, Чиун, я соглашаюсь на все твои условия. Так дай же мне ее взамен! Какие у тебя основания не соглашаться на наш брак?

– У нее никого нет.

– А у меня что, шестнадцать братьев и сестер? Зато заранее можно сказать, что свадьба не будет многолюдной.

– У нее нет приданого.

– И что?

– В Синанджу ни одна девушка не выходит замуж без того, чтобы принести что нибудь в дар отцу жениха. Обычай требует, чтобы этот дар она унаследовала от своего отца. Но у Ма Ли нет семьи. Нет приданого. Следовательно, не может быть и свадьбы. И эти порядки появились задолго до наших прапрапрадедов. Нарушить их не дано никому.

Римо в гневе вскочил.

– Отлично! Значит, из за какой то дерьмовой традиции я не могу жениться на ком хочу? Так, что ли?

– Традиция – это краеугольный камень нашего Дома, нашего искусства.

– Тебе попросту не терпится получить что нибудь на дармовщинку! Разве не так? Тебе мало того золота, которое здесь навалено целой горой?

Чиун был поражен.

– Римо, – проскрипел он, – золота не бывает слишком много. Разве я зря вбивал это тебе в голову?

– В голову, но не в сердце. Я хочу жениться на Ма Ли. А ты хочешь, чтобы я стал следующим Мастером Синанджу. Ты знаешь мое условие. Решай.

– Поговорим об этом в другой раз, – сказал Чиун, меняя тему. – Я распорядился отложить церемонию посвящения. Ты еще не вполне готов.

– Это твой ответ?

– Нет. Это мое предположение. Я еще обдумаю этот вопрос, но сейчас есть другие, более неотложные дела.

– Только не для меня, – сказал Римо. – Послушай, а почему ты никогда не рассказывал мне историю Коджина и Коджона?

– Где ты ее слышал? – с негодованием спросил Чиун.

– Мне рассказала Ма Ли.