— Да. Если только это доставит вам облегчение, мисс Стэндиш.

Полное отсутствие любопытства в Алане граничило почти с грубостью. Повернувшись, чтобы достать сигару, Алан не мог заметить, что девушка внезапно сделала движение, словно она намеревалась убежать из каюты. А равно не заметил он, как задрожало чаще ее горло. Когда Алан обернулся, он увидел, что слабый румянец начинает разливаться по ее лицу.

— Я хочу оставить пароход, — заявила она.

Удивленный несложностью ее желания, Алан молчал.

— Я должна оставить его сегодня же или завтра ночью — одним словом, прежде, чем мы прибудем в Кордову.

— Это и есть то, в чем я вам должен помочь? — с изумлением спросил он.

— Нет еще. Я должна исчезнуть с парохода таким образом, чтобы все думали, что я умерла. Я не могу прибыть в Кордову живой.

Наконец-то она раскрыла свои карты. Алан пристально глядел на нее, спрашивая себя, в своем ли она уме. Ее спокойные прекрасные глаза, не мигнув, встретили его взгляд. В уме Алана роилось множество вопросов, но ни одно слово не сорвалось с его губ.

— Вы можете мне помочь, — продолжала девушка тем же спокойным голосом, понизив его настолько, чтобы никто не мог услышать ее за дверью каюты. — Я еще не составила плана, но я знаю, что вы сможете придумать, если захотите. Всем должно казаться, что это несчастный случай. Я должна исчезнуть, упасть за борт, все что угодно, лишь бы люди думали, что меня больше нет в живых. Это необходимо. А почему — этого я не могу вам сказать. Я не могу. О, я не могу!

В ее голосе проскользнула горячая страстность, но мгновенно исчезла, и ее тон снова стал холодным и решительным. Она вторично сделала попытку улыбнуться. Смелость и вызов заискрились в ее, глазах.

— Я знаю, о чем вы думаете, мистер Холт. Вы спрашиваете себя, не сошла ли я с ума, не преступница ли я, какие могут руководить мною побуждения, и почему я не пошла к Росланду, к капитану Райфлу или еще к кому-нибудь. Я могу ответить только одно: я обратилась к вам, потому что вы — единственный человек в мире в настоящую минуту, к которому я питаю доверие. Если вы поможете мне, то вы когда-нибудь все поймете. А если вы не пожелаете помочь мне…

Мери Стэндиш замолчала и сделала неопределенный жест рукой. Алан повторил ее вопрос:

— А если я не пожелаю вам помочь? Что случится тогда?

— Я приду к неизбежному выводу, — ответила она. — Не правда ли, это довольно необычайно просить о собственной смерти, но я говорю совершенно серьезно.

— Боюсь, что я не совсем вас понимаю.

— Разве это не ясно, мистер Холт? Я не люблю разыгрывать сцен и не хотела бы, чтобы вы даже теперь думали, что я — актриса. Я ненавижу подобные вещи. Вы должны попросту поверить мне, когда я говорю, что для меня немыслимо живой приехать в Кордову. Если вы не поможете мне исчезнуть, не поможете мне остаться в живых и в то же время убедить всех, что я умерла, тогда мне придется избрать другой путь. Я должна буду действительно умереть.

В первое мгновение глаза Алана гневно сверкнули. Он почувствовал желание схватить ее за плечи и трясти ее, как это делают с детьми, когда хотят заставить их говорить правду.

— Вы явились ко мне с этой глупой угрозой, мисс Стэндиш? С угрозой покончить с собой?

— Если вам угодно так называть это, — да.

— И вы ожидаете, что я поверю вам?

— Я так надеялась.

Она сумела подействовать на его нервы, в этом не оставалось сомнения.