Он еще никак не мог простить мне, что остался за бортом.

– А адвокатское бюро «Моисей» знаете? – задал я второй вопрос.

– Какое идиотское название. Никогда не слышал, – все еще с раздражением отозвался он. Я уже хотел сбросить разговор, когда он добавил: – Нашу дамбу так называют.

Я отсоединился.

Дамба «Моисей». Она спасала город от наводнений, терзавших Санкт‑Петрополис на всем протяжении его существования. Общее число наводнений до построения дамбы превысило три сотни. Дамба перекрывала приток свежих вод из Финского залива. Построили ее после печальных событий тысяча девятьсот двадцать четвертого года, когда воды разлившихся каналов и рек затопили практически весь город. Воды сорвали двадцать мостов, подточили и разрушили свыше восьми тысяч домов, более трех тысяч человек навсегда упокоились в буйных волнах. Город оказался на краю гибели, тогда‑то и приняли решение – строить дамбу.

Но какое отношение дамба имела к Родиону – Сельянову, к адвокатскому братству и исчезновению Романа Романова я не знал. Скорее всего никакого. Имеются же в Петрополисе рестораны с вывеской «Дыра в заборе», или «Приют бодливой козы», или «Борода Дыоина». А тут Моисей. Какая разница?

Я убрал визитку и пометил в ежедневнике:

«Дозвониться до Степана Прокуророва».

Степан Прокуроров мой школьный товарищ. Ныне заместитель прокурора города. Он мне иногда помогал. Мог помочь и сейчас.

– Пошли. Здесь, похоже, все, – позвал я Гонзу.

На катере и впрямь уже нечего было делать. Все, что мне мог подсказать этот роскошный поплавок, он уже нашептал.

Ситуация проступала в таком разрезе. Романов мог исчезнуть только в тот временной отрезок, когда «бентли» припарковался, и до пришествия на борт шефа безопасности Плавникова. Этот промежуток составлял полчаса. За такое время государственную машину можно на сто восемьдесят градусов развернуть, не то что человека выкрасть.

Догадка о моменте исчезновения и странная визитка – вот и весь улов.

Господину Чистоплюю, что дожидался на причале, нервически раскачиваясь с ноги на ногу, я не сообщил ничего. Это ему не понравилось, но пришлось проглотить. В конце концов сохранение информации в тайне было в его интересах. Пускай даже тайна укрывалась и от его персоны.

Иероним Балаганов выделил из своей свиты два костюма и распорядился доставить нас до дверей агентства, после чего, отвесив легкий учтивый поклон, удалился, напоследок распорядившись:

– Снять блокаду с паркинга «VIP».

Охранники проводили нас до служебного «форда» и помогли взойти на палубу, взбежали сами и отконвоировали нас в рубку.

С причала в катер втянулись швартовы. Катер дернулся, отваливая от причала.

В кармане моего костюма сотовый разразился мелодией «Боже, Царя храни». Одновременно со мной за трубками потянулись костюмы. Я отметил в уме с усмешкой, что надо сменить мелодию на что‑нибудь попроще и менее популярное. Может, «Марсельезу» или гимн Социалистических Соединенных Штатов Америки?

– Даг Туровский слушает, – представился я. Охранники покосились на меня и с разочарованными гримасами попрятали трубки.

– Здоровеньки булы, Туровский. Это Ирисов, – раздался бодрый голос Ивана.

– Слушаю. Чего доброго скажешь?

– Вопросик есть. У тебя в бочке с короной какое пиво плещется? – ехидно осведомился Ирисов.

– Убери лапы от «Королевского», – прорычал я. – А то я из тебя сусло сделаю.

– Ну это ты загнул. Ладно. Не кипятись. Я же шучу.

– Идиотские шутки.