Ночь выдалась теплой и безлунной. До меня доносился лишь плеск волн великого океана да шелест листвы диких олив.

Вдруг я невольно вскочил на ноги. Кровь застыла у меня в жилах, и все тело одеревенело от страха. В ночной тишине с той стороны, где высился купол гробницы Сиди Касема и стоял домик хранителя, послышались страшные крики. Потом — выстрелы, похожие на громовые раскаты. И снова страшные крики, и снова выстрелы.

Голова у меня закружилась, тело колотила сильная дрожь. Я стоял не шелохнувшись, как вдруг прямо над ухом услышал сиплый голос Сауда: «Вниз, быстро». Мы скатились по песчаному склону к подножию дюны и поползли к рву, скрытому за плетнем. Когда мы были на дне рва в надежном укрытии, Сауд сказал: «Оторви два куска от моего бурнуса». Это оказалось нетрудно, поскольку бурнус был очень ветхим. «Одним куском перевяжи мне покрепче щиколотку, а другим — правое запястье», — попросил он. Делая все так, как он велел, я почувствовал, что кости у него сломаны и из ран сочится кровь.

«Хорошо, — проговорил Сауд, а я тем временем, весь дрожа, вытирал липкие руки о стенку рва. — На песке, скорей всего, следов крови не осталось, а вот на ткани теперь есть».

Голос его был спокойным, дыхание ровным. Но я знал, что он очень страдает. И еще он сказал: «Эти ублюдки полицейские, сукины дети, мазали, потому что боялись моего кинжала. Они теперь будут дрожать от страха до самого рассвета. Так что у нас достаточно времени, чтобы вернуться в Танжер, если ты, конечно, мне поможешь».

Я поклялся исполнить все, что потребуется, а он в ответ сказал: «Я знал, Башир, что ты хоть и мал, но уже настоящий мужчина — даже несмотря на твое уродство. И еще ты настоящий друг».

Сауд помолчал немного, и я почувствовал, что мне уже совсем не страшно и что слова Сауда, сказанные в этом рве, где пахло сырой землей и кровью, придали мне сил на всю жизнь. Сауд продолжил: «Я рассказывал о тебе шейху даркава, и он хотел использовать тебя в большом деле. Он — человек веры, очень смелый, он не может мириться с тем, что в его стране хозяйничают неверные. Он добыл целый корабль с оружием, а я должен был переправить оружие в Атлас. Но возле гробницы святого я наткнулся на этих ублюдков. Им кто-то донес, и они арестовали шейха».

— Вот, вот, я об этом и говорил! — прокричал Селим, звеня амулетами. — Я слышал об этом деле на Малом базаре и в касбе.

— А я слышал в порту, — зычным голосом сказал грузчик Исмет.

— А я — от своих богатых клиентов, — сказал Галеб-водонос. — Они читали про это в газетах. Страшное было дело.

Другие тоже хотели что-то добавить, но тут Зельма-бедуинка издала на манер плакальщиц долгий протяжный вой, заглушивший все остальные голоса. И она стала просить:

— Скажи нам, скажи поскорей, умоляю тебя, маленький горбун, что сталось с прекрасным Саудом. Неужели он умер в том проклятом рве?

— О нет, Сауд не из тех, кого так просто лишить жизни, — .ответил Башир и продолжил рассказ:

— С помощью своего длинного кинжала Сауду удалось отбиться от полицейских.

«Я ударил многих, — говорил он, — кого в горло, кого в живот, кого в голову. А эти сукины сыны, хоть и были при ружьях, всего лишь ранили меня. Ночью они не осмелятся двинуться с места. Значит, если мы затемно доберемся до Танжера и я найду там убежище до завтрашнего вечера…»

«Найдешь! Найдешь! И лучшее из того, что может быть!» — воскликнул я, имея в виду конюшню лечебницы, где я пока еще оставался хозяином.

«Завтра ты сходишь на постоялый двор, — сказал Сауд, — и разыщешь там караванщиков, что пришли с Юга.