Таракашка на голове оживился, начал перебирать лапками, пробираясь поближе ко лбу.

— А Вашего желания, собственно, никто и не спрашивает. Вы уже в этом участвуете… — уверенный ответ.

— Это уже переходит всякие границы, я расскажу королю! — обладатель баритона на последних словах перешел на крик. Звук отразился от стен и полетел по коридору, как неверно сыгранная гамма.

— Вы приняли окончательное решение? — в диалог вступил третий. Он задал вроде бы простой вопрос, но у меня внутри отчего-то словно холод поселился. Захотелось вжаться в нишу еще сильнее.

— Дддда, — баритон уже не был столь уверен.

— Жаль, — вновь этот пугающий голос, отдающий железом и страхом.

А дальше звук, словно зубочистку в яблоко воткнули, и что-то грузное упало на пол.

— Пойдем, здесь нам делать больше нечего. Этот предатель сам себе подписал смертный приговор…

Звук удаляющихся шагов и вновь тишина.

В мозгу закрутились шестеренки: «Надо срочно бежать, если найдут тело, станут обшаривать и все вокруг, и меня непременно обнаружат. А если об этом узнают еще и убийцы, мне крышка, причем сразу же надгробная». Активно начала отодвигать боевое облачение местного тевтонца, пытаясь покинуть нишу. С полминуты пыхтела (забраться в убежище оказалось значительно легче, чем выбраться из оного), но все ж таки покинула мою тайную обитель, правда, таракашка, зацепившись за забрало рыцаря, сверзся с моей шевелюры, упав на пол.

Я уже была готова рвануть в другую сторону, когда раздался слабый даже не голос, стон:

— Пожалуйста, подойди.

Говоривший держался из последних сил, чувствовалось, что ему до свидания с костлявой осталось полмига, но он упрямо цеплялся за жизнь.

Не знаю, что двигало мной в тот момент. Может, женская жалость, может, внутренняя убежденность в том, что последняя воля умирающего свята, может, заговорили гены бабки-фронтовички, которая всю Отечественную из-под пуль вытаскивала раненых. Не знаю, да и, если честно, не хочу знать.

Я подошла к лежащему на спине мужчине. Небольшая рана на груди, но из нее темно-рубиновая кровь буквально хлестала. «Перебита грудная вена, — отметила машинально, — если бы артерия, уже бы скончался от потери крови, а так убийцы обеспечили ему пару минут агонии». Умирающего проткнули то ли кинжалом, то ли стилетом, а может, и обычным ножом — не суть важно, главное, что сейчас мужчина истекал кровью, и спасти его я уже не могла.

— Ближе, — вырвалось из посиневших губ.

Я подошла и присела рядом. В полутьме его лицо уже казалось бледной маской. На белом батисте рубашки алело пятно. Для меня полной неожиданностью стала цепкая хватка, которой умирающий схватился за мою руку.

— Возьми и отомсти за меня, — с этими словами мое запястье прожгла нестерпимая боль. Именно что прожгла, словно ее сжимали раскаленные добела тиски.

В спину прилетел запоздалый крик Фира: «Стой!», но было уже поздно, я начала оседать, теряя сознание от боли.

Очнулась от того, что таракашка суетливо перебирал лапками по лицу. Похоже, в этом мире такое пробуждение для меня становится традиционным.

— Уф, очнулась! — В голосе членистоногого звучало облегчение. Затем без перехода он протараторил: — Кто тебя просил к архимагу в момент смерти лезть? Зачем его силу взяла? Она же тебя просто разорвать могла, о чем ты думала?

— Ни о чем. — Я начала подниматься, осматривая коридор. В принципе ничего не изменилось, кроме того, что вместо умирающего на полу лежал свеженький клиент морга. — А этого архимага я вообще первый раз вижу.

Таракашка суетливо описал круг около меня с трупом, залез ему на грудь, сунул морду в пятно с кровью, еще и усами в нем пошевелил.