– Что он за человек?

– Ему тридцать, знает свое дело, иначе Риддл его бы не держал, будь он хоть трижды его племянником. Мэттью было несладко, конечно, но, с другой стороны, думаю, что без дядиного руководства у него ничего не получится.

Уайклифф стоял на подмостках и курил трубку, поглядывая по сторонам. Знакомая картина, виденная им десятки раз в различных помещениях, занятых полицейскими учреждениями: обшарпанные кабинеты с расшатанными столами, пишущие машинки, выдержавшие атаки не одного поколения полицейских с чугунными пальцами. Даже запах уже стал знакомым. Где-то звонил телефон. Пошла работа.

– Вы хорошо управились, Бурн.

– Благодарю вас, сэр. – Но признательности в голосе что-то не слышно.

Уайклифф повернулся к Кертису.

– Я попрошу вас передать своему начальству, чтобы они организовали поиски вокруг фермы Джордана. Я сомневаюсь, что там можно найти что-либо ценное, но таков порядок.

– Вы считаете, что я тоже должен участвовать в поисках?

– Нет. Мне нужно, чтобы вы были под рукой. Вашим первым заданием будет взять одного из этих констеблей и от дома Риддла попытаться проследить его маршрут в пятницу вечером. Напрягите свою фантазию. Кроме того, его наверняка кто-нибудь видел. – Закончив инструктаж, он обратился к Бурну: – Я отправлюсь в контору Риддла.

Его путь лежал по узким улочкам, образованным рядами одинаковых каменных домов с парадными дверями, выходящими на улицу. Дождь перестал, воздух был такой влажный, что капли воды оседали на всем вокруг, и Уайклифф чувствовал на губах вкус соли. Гудки с маяка, хотя и приглушенные стенами домов, продолжали своим периодическим мычанием действовать ему на нервы. Названия улиц – Уэсли-стрит, Сион-сквер, Темперанс-плейс, указанные на бело-голубых табличках, – ничего ему не говорили, поэтому дорога к улице Стокгольм-Бэкс, где находились мастерские Риддла, заняла много времени.

Свежевыкрашенные двойные ворота были открыты, и во дворе разгружали грузовик с лесом. Визжала пила, и все вокруг было пропитано запахом опилок. Он пересек двор и приблизился к зданию под плоской крышей, на котором висела табличка: «Контора».

Молодая брюнетка с недовольным видом обратилась к нему из окошка для посетителей:

– Мистер Мэттью? Да, он в конторе, но он занят.

– Пожалуйста, передайте ему мою визитку. – С этими словами Уайклифф протянул девице свою официальную карточку.

В это мгновение к ним подбежала другая служащая.

– В чем дело, Пэт? – Она взяла его карточку. – О, полиция! Проходите, пожалуйста.

Она проводила его во внутреннее помещение, где за большим письменным столом сидел молодой человек. Перед ним лежала куча бумаг, но Уайклифф был уверен, что мысли молодого человека блуждали далеко. Он был худ, черноволос; с болезненно-желтоватым лицом, а благодаря выпуклым темно-карим глазам его можно было принять за ливанца или палестинца. Он встал и протянул длинную безвольную руку.

– У вас сейчас, должно быть, тяжелое и беспокойное время, мистер Чоук.

– Вы правы. Я просто представить себе не могу, что случилось с моим дядей. – Сидя в кресле, он все время покачивался вперед и назад.

– Как раз это мы и хотим выяснить. А вы можете нам в этом поспособствовать. Вы жили и работали вместе с ним и знаете о нем все, даже его подноготную.

Было очевидно, что Мэттью чувствовал себя не в своей тарелке за этим огромным столом. Он выглядел бы куда естественнее за небольшим столом у окна, рядом с которым стояла обыкновенная кухонная табуретка. Он очень нервничал и все время перекладывал бумаги, лежавшие пред ним.

– Кроме всего прочего, сложилась идиотская ситуация с делами. Что будет в пятницу, когда мы обычно выплачиваем недельное жалованье?

– Разве только мистер Риддл вправе подписывать финансовые документы?

– Это именно так, – невесело засмеялся Мэттью.